Все твои телодвижения завораживают меня. И для меня не имеет значения, что именно ты делаешь! Бросаешь мяч в корзину, отвечаешь у доски или протягиваешь мне сигарету. Ты просто невероятно привлекательный в этот момент. Любой момент… А когда ты широко-широко улыбаешься и в твоих зелёных глазах загорается этот озорной огонёк… Да, кстати, и улыбаешься ты тоже, как ребёнок, но мне это чертовски нравится, потому что я сразу же успокаиваюсь, и я думаю, будто ты – самый комфортный человек в моей жизни.
Иногда ты задумываешься, и взгляд твой замирает. Ты сидишь не моргая. И, да, я снова смотрю на тебя, потому что в этот момент ты никого не замечаешь, и мне интересно, о чём же ты думаешь или куда ты вообще смотришь. В такие моменты на твоём лице маска вселенского спокойствия.
Ты вызываешь бурю эмоций и одновременно с этим я чувствую себя так, словно сижу дома в халате и пью яблочный чай. Абсолютный уют. Тотальное умиротворение.
Ты очень родной.
А когда ты улыбаешься и прикусываешь губу, то мне кажется, будто бы я смотрю на тебя неприлично пристально и тоже расплываюсь в улыбке.
Ты моё персональное солнышко, которое озаряет всю комнату, и всего лишь в одно мгновение делаешь весь мир лучше. Тебе так идёт эта улыбка. Пожалуйста, не переставай никогда улыбаться, солнце, иначе ещё несколько людей погаснут вместе с тобой…
И я люблю тебя».
Дочитав, я понял, что не дышал.
Стеша была влюблена, а я даже не знал…
Мы никогда не обсуждали её личную жизнь, только мою. Теперь я понимаю, как это странно.
Была ли её любовь взаимной?
Конечно, была, ведь Стеша замечательная. По-другому и быть не могло!
Положив её дневник под подушку, я вышел из комнаты и пошёл на кухню к Диане.
– Стеша обсуждала с тобой свою личную жизнь? – Выпалил я.
– Мальчиков? – Диана усмехнулась, будто ожидала такого вопроса.
– Да. Она была влюблена?
– Да, – протянула женщина, – первая, и так вышло, что единственная любовь.
– Ты знаешь его? Это было взаимно? Она была с ним счастлива? – Меня это тревожит серьёзно, несмотря на то, что я улыбаюсь, когда сыпятся эти вопросы.
– Ммм, – задумалась Диана, подбирая слова, – она была несчастна без него.
И больше женщина ничего не сказала, а я не знал, что спросить.
Как-то так вышло, что я не знал эту часть жизни подруги и теперь мне от этого очень грустно.
***
Последние дни неслись с какой-то бешеной скоростью, я еле успевал справляться с делами в универе, а ночами я снова и снова думал о своих друзьях.
Мару я больше не видел, лишь иногда просыпался из-за нехватки воздуха, будто кто-то давит на грудную клетку.