— В багажнике есть кроссовки. Потом надену, — Он взял мою руку в свою. — Прости. Что не сберёг. И что не добил этого урода.
Я прикрыла глаза. Мне стыдно, что он видел отца таким, что я посмела надеяться, что отец изменился. Чувствовала себя униженной, слабой и безвольной. Допустила, что со мной можно так обращаться. Всхлипнула. Сэм обнял меня. В его крепких руках, так хорошо, что весь страх пропадает и прорывает слезную плотину.
— Он не всегда был таким. Были и хорошие моменты. Водил меня в детстве в зоопарк, на пляж. Вместе делали уроки, готовили барбекю по выходным. А потом его будто переклинивает и он решает меня так воспитывать. Объясняя свою жестокость тем, что и его так воспитывали, что это нормально. Рассказывал, как однажды, отец его избил цепью, когда он связался с плохой компанией. И он, вырос понял, что отец поступал правильно. Я поначалу, искала причину в себе. Потом злилась на него, но все равно любила. И сегодня, он говорил про печать книги, о том что бросил пить, даже извинился за прошлое. И я поверила, что он другой.
В палату вошла мама. Посмотрела на мою ногу в черной пластмассовой штуке, в ней я напоминала трансформера. Красные от слез глаза Люси наполнились слезами.
— Бьюла, дочка. Прости. Я выгнала Эйтана. И заставила его вернуть деньги, которые успела дать. Я… — она посмотрела на Сэма. — Оставь нас пожалуйста вдвоем, — Сэм посмотрел на меня, я кивнула.
— Схожу за кофе. Ты будешь?
— Да, спасибо, — мама осторожно села на краешек кровати.
— Правда, прости. Что не верила тебе раньше. Просто Эйтан… У меня не вяжется в голове. Он же такой романтичный. Стихи мне читал под Луной, то время, пока мы жили с ним, был идеальным отцом. Он даже не пил.
— Почему ты ушла от него?
— Устала от нищеты. А тут появился Бэзил. Я думала обеспечу тебя. Думала, что с родным отцом тебе будет лучше, чем с чужим дядей. И эти ваши войны с Сэмом. Бэзил тогда сказал, что против, чтобы ты жила с нами.
— Ты любишь папу? До сих пор? — она кивнула. Поэтому не хотела верить. — Он и пить то начал после моего ухода. Я не могла забрать и тебя. Думала ты станешь ему утешеньем.
— Мам, перестань! — гнев достиг своего предела. Разве её покаяние исправит моего испорченного детства и испорченной нервной системы?
— Ты ищешь себе оправдания! То, что случилось сегодня, происходило часто. Разве что, ноги не ломал. А лупил ремнем так, что я не могла сидеть долгое время. Ты видела синяки, я тебе показывала, говорила что это он. Но ты предпочитала верить словам отца, потому что я могла испортить твою красивую жизнь с Бэзилом. Глаза Люси потускнели, она опустила взгляд и молча вышла.