— Идём, — сообщает он, — в центр я уже позвонил. Нас ждут…
Меня удивляет, что за рулём сегодня сам Давлат — огромный понтушный вишнёвый джип встречает нас аккурат за воротами особняка свёкра.
— Даже так! — говорю, усаживаясь на пассажирское сидение.
— Только так! — отзывается Давлат и лично пристёгивает меня ремнём безопасности.
Нет, определённо его парфюм нужно занести в какие-то списки запрещённого — потому что вдыхать этот, очень мужской аромат и не млеть — это за гранью…
Стараюсь не смотреть, как он ведёт машину, вообще не залипать на его руки и профиль…
Любуюсь видами за окном. Центр, куда поместили Борю, находится в лесу. Вокруг просто нереальная красота — один пейзаж живописнее другого. Хоть останавливай машину и снимай каждый на открытки. Эх, жаль, что у меня не эйдетическая память, как у Олеси из «Золотого сна», а то бы фотографировала глазами… Даже жаль, что через какое-то время эти виды смажутся, перекрытые новыми визуальными впечатлениями…
Когда мы подъезжаем к уютному белоснежному зданию реабилитационного центра — нас действительно уже встречают. Целая делегация: главврач, какие-то служащие, та сама медсестра, что увозила Бориса…
Только вот… все они ведут себя странно. Общаются исключительно только с Давлатом. Впрочем, мне всё равно. Я сама не своя от радости, что сейчас увижу брата…
Даже не очень слышу то, что говорят вокруг, вернее, не вслушиваюсь.
Лишь когда нас приглашают в светлый, чистый вестибюль и просят подождать, улавливаю фразу:
— Только недолго, он ещё очень слаб…
Давлат кивает, а у меня в ушах колотится сердце. Так колотится, что я глохну…
Даже дышать тяжело.
Муж не облегчает моей участи — поглядывает сурово, снова складывает руки на груди, а губы превращаются в тонкую линию…
Вот миленькая медсестричка вывозит Борьку…
Уиии! Братик!
Ему и впрямь лучше — уже не выглядит едва ожившим трупом: глаза с живым блеском, на щеках румянец… Вот только сам — какой-то растерянный…
Мне хочется бросится к нему и расцеловать, но этот странный, скользящий мимо меня взгляд, настораживает.
— Давлат Клепенщук? — произносит он, глядя снизу вверх на моего мужа. Тот кивает, подтверждая. — Чем обязан? — продолжает Боря. — Слышал о вас… И вдруг такой важный человек интересуется моей персоной…
— Это не я, — говорит Давлат, — а ваша сестра захотела увидеться…
— Постойте, вы сказали сестра? — брови Борьки удивлённо лезут вверх.
Ррр… да что происходит? Но странности продолжаются:
— Ну да, ваша сестра, Кристина Амелькина, — говорит Давлат и выталкивает вперёд улыбающуюся меня.
Я почти готова кинуться вперёд и начать тискать, приговаривая: «Кончай ломать комедию», когда ладонь Бори взлетает вверх, касается лба… Он натужно морщит его, что-то припоминая, а потом всё-таки выдаёт потерянным тоном: