Как мерзко! Подумать только — меня всё это время разглядывала толпа извращенцев!
— Одного не пойму, — всё-таки выдыхаю, когда мысли перестают метаться, как рой растревоженных пчёл, — родные и близкие? Как соглашались они? Неужели всех можно купить?
— Не всех, — грустно вздыхает Лампа, — но некоторым достаточно намекнуть, что в случае отказа… отредактированная реальность случится и в твоей жизни.
— Насколько отредактированная? — спрашиваю, холодея.
— Однажды вы можете проснуться небеременной, Евлампия Сергеевна, и поверите в то, что вы всё придумали. Вы же умная женщина? Так я и знал…
Интонацию она передаёт очень похоже… Прямо слышу голос Давлата.
— Он бы не пошёл на это, — говорю, а сама не очень-то и верю.
— Прости, — горько вздыхает она, — проверять я не стала.
Понимаю и не злюсь. И я бы не стала. Хлопаю её по руке.
— Не кори себя. Лучше скажи, кто в этой корпорации зла настоящий. Из тех, кто гастролировал вчера?
— Только дедушка.
— Так я и подумала…
— А ещё Борис твой — он сорвался сразу, как ты упала… У него там в одну из ручек кресла вмонтирован раскладной костыль. Вот им он Давлата и отфигачил.
Молодец братишка у меня. В нашей семье родню не продают. Да и играть, врать и изворачиваться он всегда плохо умел. Не упади я — сам бы прокололся…
Ну что ж — нет худа без добра. И Семеныч, похоже, жив-здоров. Это определённо радует.
Решительно вскакиваю с постели, хотя от такого действия перед глазами летят разноцветные мушки, но настроя это не умаляет.
— И минуты больше не останусь в этом доме…
Лампа вздыхает:
— Не выйдет, подруга. Контракт, который ты подписала. Он не совсем брачный. Вернее, и брачный тоже. Но ещё это согласие на участие в шоу. И в случае, если ты вздумаешь соскочить раньше времени — грозит огромная неустойка. Вчера мне довелось видеть именно те бумаги, которые ты подписала, а не те, что мы читали тогда в кабинете…
— Что же делать? — мечусь по комнате, как загнанный в клетку зверь.
— Полагаю всё, для того, чтобы тебя уволили… — многозначительно произносит Лампа. — Лично твой муж, который, по удивительному стечению обстоятельств, теперь ещё и твой босс. Притом — дважды.
Уволиться, значит. Ну что ж, это мы легко. Но перед этим… отредактируем кое-кому реальность!
Но…что-то мы раздухарились и разоткровенничались. А если…
Оглядываю комнату в попытке понять, где спрятаны камеры.
— Думаю, — делюсь опасениями, — наш с тобой разговор зряшный. Они всё слышали…
— Не-а, — мотает головой она. — Камер тут нет. Во-первых, я ещё вчера облазила каждый уголок, а ты помнишь про нюх и глаз. — Усмехаюсь и киваю: драгоценный мой сыщик! — А во-вторых, Давлат сказал, что камер здесь нет, и я ему верю.