Я смотрю в экран. Камера установлена в купальне.
Я живу в этом городе, где жили мои родители и все наши предки не потому, что он такой охеренный. Просто я чту традиции. В городе ни у кого ни гроша, зато много земли вокруг, где растет то, что я считаю нужным.
А чика ничего. Годная.
Годится выебать и спереди, и сзади. Есть, за что подержаться, но еще не жирная.
— Рамос. Узнай, сколько цыпе лет.
Я отдаю распоряжение своему человеку по мобильнику. Наверняка эта девка давно шлюха.
То, что мне про нее сказали, на то и тянет. Но я все равно ее выебу, потому что вижу то, что заводит меня больше всего на свете.
Вкус, мать его, к жизни. Блеск в глазах. То, как эта чика подбородок держит.
Самая гордая, да?
Отлично.
— Рамос. Как ее зовут?
Девка уже ведет себя не как все. Обычно, когда мои люди приводят девок в купальню, а это каменная кишка с бассейном прямо в полу, девки очень скоро начинают ссаться под себя.
Натурально.
Я разрешаю парням немного их потолкать и немного грязно поскалиться. И все, дело сделано. Как только чика соглашается раздеться, парней ветром сдувает.
Дальше видеть девку могу только я и мои служанки.
Ах ты ж не только гордая, но и бессмертная?
Грязных я не ебу. Противно. Мало ли в каких вшах она там копалась.
— Рамос. Твою мать. Ну что там?
Выясняется, что девка не только возраст говорить не хочет, но и имя. Точно бессмертная.
Понимает, что ли, что парням ее лапать не положено. Максимум в бассейн спихнут. А там она еще башкой приложится. И все. Нет девки.
Ее пихают, а она только к бассейну отступает. А бортики там скользкие.
— Рамос. Все пошли вон. Пришли Франциску, пусть вымоет эту девку. Раны, если есть, пусть ей обработает.
Ты меня зацепила, безымянная чика. Сдохнуть не дам, не надейся.
Зато мы с тобой поиграем.
Франциска — самая тихая и смирная из моих служанок. Посмотрим, как ты будешь с ней обращаться.
Я по привычке хочу закурить, но недавно решил бросить. И похер, кто что об этом думает.
Когда парни уходят, в глазах этой чики нет облегчения. Нет страха. Одна пустота и еле уловимая улыбка на полных губах.
Ну, сучка, думаешь, меня сделала?
Я хватаю бутылку и чуть не отпиваю коньяк прямо из горла. Нервы ни к черту, Диего, да? Из-за необычной шлюхи?
Наливаю на два пальца в стакан и покачиваю его в руке.
Что ты еще выкинешь, шлюха?
Франциска — сестра Рамоса, и ее я никогда не трогал. Но держится она, как сломанная. Плечи опущены, глаза в пол. А эта сучка на ее фоне, как королева.
Даже отсюда видно, что все колени в земле, с поля ее вытащили, а выглядит, будто ей тут все должны.