— Здравствуй, золотко, — улыбнулся мой муж. — Соскучилась?
Я дернулась бесполезно, а он за волосы меня схватил и ударил о стену лицом. Потом все пропало, исчезло, провалилось в никуда.
Пришла в себя ещё в машине, он вёз меня куда-то. Но была слишком слаба, ударил сильно, даже на полноценный стон сил не хватало, в голове звенит, рот крови полон — губы разбиты. Руки за спиной связаны, лежу на них, затекли и просят движения.
Машина остановилась, казалось, вечность спустя. Я решила не показывать, что уже в сознании. Муж взвалил меня на плечо и понёс куда-то. Бросил на кровать. Затем тишина. Я так поняла, что стоит, на меня смотрит. Соблазн приоткрыть глаза, чтобы увидеть его велик. Терплю.
— Вот же глупая, — сказал он и в его голосе снова улыбка. — Разве могу я желать плохого своей женщине? Спи, устала наверное.
Руки мои развязал, одеялом укрыл сверху, ушёл. Лежу, боюсь шевелиться. Одеяло холодное, колючее, пахнет мышами. В комнате тоже холодно. Я жду. Наконец слышу двигатель машины — он уехал, и тогда встаю.
Наощупь, потому что темно, продвигаюсь к двери. Дёргаю безуспешно — закрыто. Комната маленькая и холодная, это частный домик, который этой зимой похоже не топили ни разу. Ноги слушаются уже лучше, бросаюсь к зашторенному окну. Рамы замазаны столькими слоями краски, что слились намертво, открыть их не представляется возможным. Да и бесполезно — за ними решетка. Крепкая на вид, даже в потемках.
Я ищу выход ещё долго, брожу по комнате, спотыкаясь. Затем понимаю, что на данный момент сделать ничего не могу, а мыслить нужно рационально. Свет включить не сумела — электричества нет. Уже давно глубокая ночь. Дверь, судя по всему, открывается внутрь, подпираю её старым советским шкафом. Так мне мужа не победить, но я услышу, когда он вернётся.
Сажусь на кровать. Холодно. Этой зимой проклятый холод меня просто преследует, и никуда от него не деться. Не все плохо. Даши со мной нет, она с Демидом. Он сумеет её защитить, пытаюсь убедить себя, сумеет. Он сильный.
Сворачиваюсь клубком прямо в куртке, накрываюсь одеялом. Мышь под полом, которую пугали мои ночные хождения, успокоилась и снова зашуршала. Её возня немного успокаивала и я даже уснуть смогла.
Проснулась на рассвете. Огляделась. Комната выглядела убогой. А ещё — непреодолимой. Я не смогу выбраться, мне не сломать эту дверь. Кричать, чтобы привлечь чужое внимание бесполезно, я знаю своего мужа. Если он оставил меня здесь, значит спокоен за то, что меня тут не найдут.
На тумбе у кровати стоит стакан воды. Немного выплеснулось — я задела ночью рукой. Сверху вода подернулась тонкой коркой льда — холодно в комнате. Я смотрю на эту воду, которая наверняка божественно вкусная и понимаю, как пить хочу.