— Это…
Задыхается.
Судорожно впивается пальцами мне в рубашку.
— Это твой! Твой ребенок, Бадрид! Я… Ради него… Все ради него, потому что думала, что тебя больше нет! Все! Только ради…
— Заткнись!
Сминаю пальцами ядовитые губы.
А кожа горит. Так, будто с пальцев яд ее лживых губ ее содрал! До мяса!
Все. Все до мяса. На хрен, с кровью!
— Молчи, Мари, — рычу, чувствуя, что от безумия окончательного и от убийства отдаляет такая тонкая грань, что одним вздохом снести ее можно. — Молчи!
— Он твой! Твой, Бадрид! Я не была ни с одним другим мужчиной!
— Ложь больше тебе не поможет, Мари. Ни в чем не поможет. Однажды я тебе уже поверил! Больше такого косяка не допущу! И мне плевать. Что там у тебя в утробе. Я пришел взять то, что принадлежит мне! И я возьму!
Да!
Пусть не сердцем она мне принадлежит!
Пусть только телом!
Пусть это жалко так, что все зубы в крошку готов растереть!
Но не могу. Окончательно свихнусь, если не получу ее. Если не возьму! Хоть так. Хоть на каплю унять эту ярость, что разливается кислотой внутри! Способную уничтожить. Уничтожить нас обоих! Повалить насмерть под такими руинами, из которых никто еще не выбирался!
— Давай, Мари! Ублажай мужа. Раз ты меня так любишь!
Дергаю за волосы на себя.
Сжимаю упругую налитую грудь. Выкручиваю соски, а у самого рычание в горле забивается.
Ненавидит. Ненавидит же!
И я. Я сам ее сейчас ненавижу так, как никогда и никого!
Но, блядь, не могу. Подохну, если не возьму.
Резко дергаю молнию на штанах.
Бросаю на постель, нависая сверху.
Рвано дергаюсь налитым кровью членом между ее грудей, сжимая их руками.
И чуть не подыхаю от своего наркоманского насладжения.
Рывок. Еще одни. И ее всхлипы.
Блядь, зажал бы себе уши, чтобы ее не слышать!
Но не могу оторваться от страстно. Дико. До одури желанного тела!
Я бы и грудь ей проломил. И сердце оттуда бы на хрен вытащил. Заставил бы его биться только в моих руках. Только. Для меня. Всегда!
Сперма выплескивается фонтаном прямо ей на лицо.
— Вытрись, — бросаю влажные салфетки, глядя на ее, еще подрагивающее, обнаженное тело.
— Бадрид…
Тихо шепчет, а у меня внутри все сжимается от этого шепота.
Почти так… Почти так, как раньше… Как тогда… Когда я еще только проваливался в этот больной, ненормальный, наркоманский дурман!
— Твой выблюдок меня не интересует, Мари.
С грохотом захлопываю за собой дверь.
Прижимаюсь к стене, будто пьяный. Бессильно сжимаю и разжимаю кулаки. Хватаю распахнутым ртом воздух. Внутри будто огнем все выпалило. Дышать не могу! Черная гарь в легких вместо воздуха!
Плевать мне на ее плод любви с этим ублюдком- Динаром! Так какого хрена не трахнул? Не взял, как и хотел?