Как и я его, пусть даже его лицо покрыто шрамами настолько, что разглядеть в нем любимые черты невозможно!
Есть большее. Та любовь, которая по-настоящему роднит самые души. Та самая, что соединяет двоих в одно. На небесах.
И ты не пройдешь мимо. Споткнешься. Судьба сведет и столкнет всегда.
И именно я. Именно я разбила все это.
Своим проклятым недоверием!
День пролетает, а я все расхаживаю по небольшой комнате.
Он верен себе. Даже сейчас верен до конца.
Мысли сводят меня с ума.
Сколько ни прикидываю, ничего. Никак не могу придумать.
Как? Как мне заставить его поверить мне снова? Как все вернуть?
Тем более теперь. Когда ему так сложно меня услышать!
Вздрагиваю, когда распахивается дверь.
И вздрагиваю еще сильнее, когда вижу, кто в нее входит.
Я ждала.
Ждала Бадрида.
Уверена, рано или поздно смогу пробить эту стену.
Но…
— А ты неплохо устроилась, м? Особенно как для выкупа! Правда, как для супруги страршего Багирова, скажу честно. Хреновато. Как с устройством, так и с раскладом, ммм, Мари?
— Арман? Давид?
Стараюсь не выказать страха. Сжимаю руки в кулаки так, что впиваюсь ногтями в кожу.
Что это может означать?
Почему они здесь?
Это место явно специально спрятано от чужих глаз.
Неужели…
Бадрид все же решил от меня отказаться?
— Арман. Ты ее пугаешь.
Младший брат Бадрида спокоен, хоть я и понимаю, что скорее всего, это просто выдержка и воля.
А вот Арман явно в ярости, хоть и сдерживается. Но ноздри раздуваются так. Что из них сейчас, кажется, повалит пламя!
А у меня до боли сжимается сердце, когда смотрю на Давида.
Слишком. Слишком он похож на моего любимого! Почти точная копия! Только вот его не изуродовало ударами в самую душу! Ведь истинные шрамы… Они внутри. Не на лице!
— Серьезно?
Густая бровь летит вверх, а Арман наступает.
Тяжело опирается рукой на стену у моей головы.
Сверкает глазами. Яростно. Хищно. А его грудь просто ходит ходуном!
— Когда это я пугал кого-то, м? Я что? Пугалка тебе? Тем более, женщин. Тем более, беременных. А особенно, носящих нашу фамилию. Черт бы их разодрал!
— Арман.
— Что?
Его лицо оказывается совсем рядом с моим.
— Не похоже, чтобы я прерывал медовый месяц, м, девочка? А я так беспокоился. Что вот приду и нарушу счастливое уединение влюбленных! Прям гнездышко своими грязными ногами на хрен разворошу! А нет. Как-то следов меда особенно не наблюдается, а, Мари? Или я что-то упустил?
— Арман.
Давид подходит.
Опускает его руку, нависшую прямо надо мной.
Старший брат, Арман, как скала навис. Дышит мне в лицо драконьим пламенем.
Только мне сейчас все равно.
Вдруг понимаю, что совершенно не боюсь братьев. Ни их. Ни всю семью Бадрида.