— Вашу мать!
Таки вскакиваю с кресла. Руки готовы одновременно сжаться на горлах у обоих!
— Остынь, Бадрид.
Арман вальяжно кладет ноги на стол.
— Мы все знаем. Вреда ей причинять не собирались. Видно же, как тебя на ней свернуло!
— Много бы ты понимал.
— Много. Не понимал раньше. Признаю. Но теперь…
— Теперь у нашего Армана появился свой Ангел, — хмыкает Давид. — И он размяк совсем как плюшевый мишка.
— Эй. Нику мою не трогать!
Рявкает, багровея.
— Я когда? Размякал? Я что? Вы?
Точно. И в брата эта блядская стрела попала!
Понимаю. Но даже ухмыльнуть не могу.
Ни хрена хорошего в этом нет!
— Бадрид. Давай серьезно. Я так понимаю, что ты уже в курсе про Мари.
— Это не ваше дело!
Рявкаю, сжимая кулаки.
— Семью и остальных это ни хрена не касается!
— Успокойся, Бадрид. Я тебе что? Враг? Мы с Давидом с женой твоей по-хорошему поговорить пришли. Реально, по-хорошему.
- О чем? О чем, на хрен, вам с ней говорить?
Глаза сами по себе наливаются кровью!
— Охренеть, какой ты собственник. Что? Всю жизнь ее в подвале держать будешь? Чтоб никто и взглядом не прикоснулся? Но если серьезно. Мы предложили ей уехать.
— ЧТО?????!!!!!
Вот теперь меня реально взрывает.
— Да. Уехать. И денег. И безопасность. От тебя безопасность, Бадрид. В первую очередь. И она не согласилась. Отказала даже не раздумывая.
— Не лезьте! Вот в мои дела не лезьте! Да как вы вообще посмели!
— Бадрид. Она ждет ребенка. Твоего ребенка. И я даже тебя готов порвать, если ты причинишь ему вред. Но не в этом дело. Я видел. Какой ты приехал. Догадываюсь, что собирался с ней делать. А теперь помни. Перед тем, как что-то решить. Она отказалась. И от денег и от безопасности. Сама. Добровольно. Выбрала остаться с тобой.
— Я не стану это обсуждать!
— Мы поговорим после. Уже уходим. Понимаем. Тебе не до нас сейчас. Просто. Мать твою. Помни. Она отказалась. А предложение было очень щедрым! И слово Багировых мы оба ей дали, что не нарушим ни одного из предложенных ей условий!
Братья уходят, кивнув на прощание, а я остаюсь в кабинете один.
Сразу. Рефлекторно. Рука тянется к моему персональному наркотику.
Включаю монитор, жадно вглядываясь в камеру.
Это уже вошло в потребность. В привычку. Жадно ловить каждое ее движение. Каждый жест.
«Она осталась», — колоколом, набатом губит в голове.
И, черт возьми, сейчас именно этот факт затмевает собой все остальные.
Весь чертов бред, который я видел собственными глазами. Который накопал Морок в своем досье!
Как тяжелым ударом молотка разбивает на осколки стекло всего того, что накопилось.
Все. Все против нас. Против Мари свидетельствует абсолютно все!