И я хохочу, задирая голову к самому солнцу.
Оно есть. Оно, блядь, есть! И не только для того, чтобы палить и обжигать, сдирая кожу для мяса!
Ускоряюсь. Надо быстрей решить вопросы с Анхелем и девчонкой.
Но что это?
Твою ж мать!
Впереди раздается грохот.
Вся гребаная пустыня трясется так, что уходит из-под ног.
Почти валюсь, но несусь вперед.
Туда, откуда доносится гарь и видны вздымающиеся прямо к этому проклятому небу, языки пламени!
И новый взрыв. Сотрясает. Опрокидывает навзничь на землю.
Не видно уже ни хера. Чертов песок ослепляет.
Рыча, поднимаюсь.
Горло раздирает от гари.
Несусь, несусь вперед!
И замираю на миг, как вкопанный.
Дома Анхеля больше нет.
Только ошметки от него остались!
— Ания!
Ору, носясь по все еще стонущему, взрываюшемуся зданию.
— Ания! Анхель!
Мечусь, как безумный.
И, блядь, нахожу!
Нахожу, но лишь одни ошметки!
Их не осталось. Обрывки тел разнесло по всему, на хрен, двору!
Новый взрыв почти оглушает. Отшвыривает меня самого подальше.
А я падаю на колени и ору.
Ору так, что перекрываю эти страшные звуки смерти!
Их тела. Тех, кто спас мне жизхнь! А я… Я в ответ не смог!
— Ааааааааааааа!
Мой дикий крик сотрясает небо!
Я вижу. Я вижу все. Все проносится в один миг перед глазами!
С того самого дня, когда ворвался в горящий дом, чтобы вытащить ЕЕ.
И дальше.
Спираль памяти будто откручивается в разные стороны одновременно.
В прошлое, к тому самому мигу, как увидел ее в саду.
И до самой свадьбы. До оглушительного взрыва, который я слышал сквозь пелену странного сна дикой слабости, не дававшей пошевелиться! До руки, которая сжимала ее ладонь.
— Твою мать!
Реву, захлебываясь песком, что забивает горло.
Анхель был прав. Я принес в его дом проклятье. Привел смерть!
Только у него, этого проклятья, есть имя! Имя и лицо!
И клянусь всем на свете! Я еще спрошу с него по полной!
— МАРИИИИИИИ!!!!!!
Дико реву в небо, сам до конца не веря.
Луплю обеими кулаками песок, как будто это поможет унять то, что раздирает меня на части хуже всех взрывов, сотворенных людьми!
— Твою мать, МАРИИИИИИИИИ!!!
* * *
— Здравствуй, Морок.
Криво ухмыляюсь, отводя двумя пальцами наставленный на меня ствол.
— Не будь таким негостеприимным. Я же, в конце концов, постучал в дверь, а не ворвался внутрь.
Да. Дорога заняла не так мало времени, как мне бы хотелось.
Зато было время пораскинуть мозгами.
Хоть не скрою, первое время я мог лишь одно. Крушить все вокруг и материться.
Благо, немного остыл.
— Багиров?
Отшатывается.
Смотрит, блядь, как на привидение.
Явно до сих пор не верит.
— Ну, а кто еще знает твой этот тайный дом? И может легко пройти всю сигнализацию и охрану? Много таких?