— Ты слышал? — Томас вскакивает и бросается на Джека. — Я не буду в этом участвовать, пока мы не найдем Киру!
— Слышал, — сквозь зубы отвечает Джек. Мэри пытается понять, что же он чувствует.
Но не может. Как будто Джека здесь и нет вовсе.
Только клубок бесконечной тьмы.
— Эти ублюдки похитили ее… А что если она сейчас… такая?
Мэри не видит. Но понимает, что Томас указывает на ее рисунок.
Там на сцене Оперы стоит Ника. За ее спиной — Капитан. Там стоит Джек, и на его раскрытой ладони лежат чьи-то глаза.
Там Кира. Она висит на цепях. Израненная и облаченная в лохмотья.
Два дня назад рисунок изменился. Тело Нинель Эйзенберт полностью исчезло. А Капитан, напротив, перестал быть просто смутной тенью. И стебли роз, которые держит золотая Птица, больше не тела гадюк. Это просто розы. Шипастые. И руки девочки окровавлены.
Это тоже что-то значит. Но сейчас всех, включая Мэри, интересует только Кира.
Кира, чей дом сожгли, а ее саму похитили. Потому что Капитан нарушил правила. Они все нарушили правила. Они объявили скрытую войну грязной верхушке этого города.
И верхушка решила дать отпор.
Джек скидывает с себя руки Томаса. Он тяжело дышит, и Мэри понимает, что он так же, как и все, полон ярости и гнева.
Она это понимает. Но не слышит. Джек все еще сгусток тьмы.
— Капитан в участке. Он ждет, когда с ним свяжутся насчет Киры. Мы начнем без него.
Томас резко втягивает носом воздух.
— Убирайся! Уйди! — кричит он, обращаясь к Марле.
— У нас, кажется, общий сбор, — возражает кошка. Ей больно от слов Томаса, но вряд ли она показывает это тем, кто видит.
— Без тебя обойдемся! — не унимается Томас. — Уйди!
— Успокойся, — тихо говорит Джек. — Она нам нужна. Теперь она — Тень, ты забыл?
— Она просто шлюха, которая оказалась в нужном месте! — Томаса несет. Он совсем скоро пожалеет о своих словах.
Сильно пожалеет.
Мэри почти физически чувствует боль Марлы. Кошка поднимает на ноги и подходит к окну.
Закуривает, и помещение заполняет запах вишневого табака.
Мэри знает, что она стоит спиной ко всем остальным, скрывая слезы. Она глотает и эту обиду.
— Успокойся, — повторяет Джек. — Так ты делу не поможешь. Тридцать восемь человек. Мужчин и женщин. От них остались только правые кисти. Томас, ты слышишь?
— Слышу, — выдавливает шакал.
— Что нам это говорит?
Томас обессиленно садится прямо на пол. Он полностью пуст. Его эмоции захватывает апатия.
Мэри знает, что скоро апатия превратится в сожаление. Она очень надеется, что Марла простит Томаса за злые слова.
Должна простить.
А еще она знает, к чему клонит Джек.
И отвечает вместо Шакала.