— Не изменить. Механизм запущен. Ты попала, девочка.
— Это все из-за тебя! Откуда?! Откуда ты взялся на мою голову?!
— Не отрицаю. Сожалений нет. Не пытайся разжалобить.
— Ты невозможен, ужасен… Ты вообще человек?!
— Глупые вопросы. Одна сплошная экспрессия.
Опять пытаюсь вырваться, но тщетно.
— А теперь подумай. Один ответ решит для тебя все. Имей в виду. Только я могу дать тебе полную неприкосновенность, Аврора. Никто не рискнет тронуть МОЕ.
— Что?!
— Если я назову тебя своей, ни одной заявы на принадлежность не прилетит. Кто осмелится — смертник.
— Я не понимаю твоего сленга.
— Никто не посмеет заявить на тебя временные права. Не закажет тебя. По рукам не пойдешь. Цена всему — быть моей.
Меня знобит от его безапелляционного тона, от неумолимости принимаемых решений.
— Ты не оставляешь выбора… — выдавливаю тихо.
Приподнимает широкую бровь, выглядит совершенно непоколебимым.
— Почему же. Я всего лишь ставлю тебя в известность. Раскрываю реалии. Ты можешь отказаться от моей защиты. Решать тебе. Просто знай, что тебя после Серебрякова с его фетишами закажут еще и еще. Выбор за тобой. Будешь моей. Никто. Ни один мужик в здравом уме не осмелится пальцем тронуть.
— Только ты? Я стану твоей в полном смысле этого слова? Ну… я хочу сказать…
Сужает глаза и смотрит из-под широких бровей. Не нравится то, как я заикаюсь?!
— В прошлый раз тебе понравилось. Я не твой дружок-петушок, чтобы жить с бабой под одной крышей и не давать волю инстинктам. Тем более с тобой, Аврора. Тянет меня к тебе. И я не сосунок, чтобы не понять то, что ты меня зацепила. Если бы мне было параллельно, то ты бы сейчас обслуживала Сашку.
Опять порываюсь то ли ударить, то ли выпутаться из крепких рук. Бьюсь, как бабочка, ломая крылья и внутри горит обида, боль, смятение и чертово возбуждение, которое вспыхивает во мне, стоит проклятому русскому посмотреть или тронуть…
— Твое решение. Одно слово. Один ответ. Да или нет?
Закрываю лицо ладонями и понимаю, что в западне.
— Это мой мир, девочка, ты шлепнулась в него совсем неподготовленная. Но. Прошлое не изменить. Ты засветилась. Навела шороха. У меня свои правила, я дам тебе возможность и дальше жить в своем воздушном замке, принцесса, под моей защитой.
Этот голос. Он проникает в меня, опутывает истомой, как-то произносит эти слова Иван по-особенному. На крохотную долю секунды мне в нем мерещится проявление нежности и своеобразной заботы. Можно сказать, он меня ведь от страшной участи спасает, только всматриваясь в холодные черты, я чувствую, что с ним будет в разы сложнее.