— Ава?!
— Мне просто повезло, мама, а многим везет не так, как мне. Этот мир… он ломает и получается у одной и не факт, что надолго удастся в обойме продержаться. Одна супермодель на обложке журнала сияет, а тысячи неудачниц заканчивают, не начав, неизвестно где. Отговори девочку. Пусть лучше в педагогический учится идет, все же бабка директором школы была в свое время, со всех шкуру спускала.
Мать молчит, долго, а потом спрашивает совсем тихо:
— Хорошо, может, и права ты. Такой успех, Аврора, а в голосе твоем тоска дикая. Дочка. Ты мне скажи, я всегда помогу, все приму. У тебя ведь все хорошо, родная?
Улыбаюсь сквозь слезы. Моя мама. Простая женщина, работающая всю жизнь с пяти утра и до позднего вечера. Она одна все ранчо тащила долгое время. Болезнь отца его подкосила, не смог он помогать по делам домашним, а денег нанять помощь у нас не было.
Мать все на себя взяла, как ломовая лошадь, руки испортила, позвоночник у нее деформировался от тяжестей, что таскала…
Она живет мной. Моим успехом. Я ее гордость. Ее хребет. И сказать, в какое дерьмо я вляпалась — перебить ей позвонки, а отец и вовсе слаб сердцем.
— Дочка. Ты почему молчишь?!
— Усталость, мам, просто я хочу отдохнуть. Успех, он окрыляет на секунду, а дальше опять бег в вечном водовороте меняющихся тенденций.
— Приезжай домой, Ава, в твоей комнате все по-прежнему. Поспишь, погуляешь, в речке покупаешься, свежий воздух. Дел особых у нас нет благодаря тебе. Хоть вместе посидим.
Сегодня на ранчо есть нанятые мною помощники, но мои старики привязаны к дому, они не для города, в котором процветает одна сплошная грязь.
— У меня показ на носу. Не могу, — придаю голосу беззаботность, опять надеваю улыбку как маску, прячу свои чувства.
Мои переживания — они только мои и грузить мать нечестно.
— Мы ждем тебя. Всегда.
— Я знаю, мам.
— Ава.
— Да?
Пауза и голос, наполненный теплом и переживанием, неподдельным беспокойством:
— Ты ведь счастлива, дочка?!
— Я счастлива, мама, я так счастлива…
Ответ падает с губ вместе с горючими слезами.
А перед глазами возникает образ мужчины с татуировкой на спине. Его поцелуи обжигают, а взгляд пылает дикой страстью.
Иван пугает и заставляет тело откликаться. Сложные чувства, особенно когда выбора он не оставляет, заставляя прийти к нему и принять его правила игры…
— Поцелуй папу, я когда разберусь с навалившимися делами, прилечу к вам. Обязательно посидим вечерком в саду и попьем чаю как раньше.
— Целую, милая.
Отключаю звонок, вздыхаю горько и сразу же телефон опять разрывается трелью, а на экране неизвестный абонент. Обычно я не отвечаю на такие звонки, но сейчас палец сам тыкает на зеленый кругляш и из динамика раздается глубокий голос с гортанными интонациями: