Улыбаюсь, не знаю, что за чертовщина творится между нами, поддаюсь и накрываю его твердые губы своими.
Вскидывается в ответ, прищуривает глаза, смотрит на меня, пока шершавые пальцы касаются колье, медленно, трепетно проходятся по краям украшения, затрагивая мои ключицы, вызывая дрожь и покалывание.
Мурашки бегут по спине, стягивают кожу. Распахивает ворот рубашки, рассматривает свой подарок, пробегается пальцами опять. Спускаясь к груди, заставляет прикусить губы, чтобы не застонать.
— Этой ночью из одежды на тебе будет только это украшение.
Резким движением срывает сорочку, вырывает пуговицы с мясом, обнажает меня.
Вскрикиваю от неожиданности, пугаюсь такой мощи, силы.
— Тише, кукла, тише…
Вдавливает мое тело в свое литое, закостенелое. Зарывается руками в мои волосы, натягивает, прогибает меня в пояснице, набрасывается на мой рот с жадностью. Не дает продохнуть.
Его напору невозможно противиться.
У меня нет выбора. Он его не оставляет. Только принадлежать Ивану снова и снова до самого утра…
Аврора
Я сплю плохо, постоянно ворочаюсь, ощущение такое, что меня к горячей печке подложили.
Странно, тяжело, непривычно.
Резко открываю глаза, пытаюсь встать, но не могу, опускаю взгляд и вижу мускулистую руку, перекинутую через меня, оборачиваюсь немного и подвисаю, потому что нахожу себя спящей в постели с Иваном…
На мгновение происходит разрыв шаблона. Глаза мечутся по едва освещенному пространству, где все пропитано Кацевской энергетикой. Его спальня. Не та, куда поселили меня.
Восстанавливаю цепочку событий.
Ивану, видно, привычнее находиться на своей территории. Для меня странно то, что он считает меня игрушкой, но спит со мной в одной постели. Разве сон делят с женщинами для утех?
Мне казалось, что такой мужчина, как Кац, получив свое, должен был вышвырнуть меня из своей кровати. Но засыпать рядом с ним становится моей привычкой, меня просто в какой-то момент вырубает, все идет фоном, тело наливается свинцом и сознание уносит в черную пустоту сна.
Немного ерзаю и переворачиваюсь, скольжу взглядом по острым, вылепленным чертам, у него даже во сне брови словно сдвинуты, и поперечная хмурая морщинка не разглаживается, так и хочется провести пальчиками, чтобы чуточку выправить эту линию.
Непозволительные мысли. Хочу немного отпрянуть.
— Не ерзай, куколка.
Хрипловатый голос и я затихаю в его руках, боюсь вдохнуть лишний раз.
— Я… мне нужно в свою комнату…
Жалкая попытка отдалиться, Иван открывает глаза. Ощущение такое, что не спал вовсе. Взгляд твердый и злой.
— Сегодня ты спишь здесь. Рора. Продолжишь так же ерзать, спать мне перехочется…