Что-то тянет на странные сочетания.
Случайно подняв глаза на мужчину, сглатываю, напарываясь на его нечитаемый взгляд.
— Даже ешь красиво. Дрянь.
Закусываю губу.
— Ты закончила?
Киваю.
Поднимается. Настораживаюсь сразу же. Иван в один шаг нависает надо мной. Резким движением заставляет подняться.
— Твоя жизнь поменялась на сто восемьдесят градусов. Прими все, что происходит.
— Это все из-за тебя.
— Да, — отвечает спокойно, — раскаяния ты не дождешься. Сожалений у меня нет. А вот тебя я хочу. Постоянно.
Твердый взгляд и уверенные слова, а у меня зарождается болезненная волна огня, который сжигает изнутри, раздирает мое существо напополам. Делит. Одна часть меня противится каждому слову мужчины, а вторая в полном замешательстве поддается. Переминаюсь на слабых ногах.
Иван стоит вплотную. Наблюдает с высоты своего немалого роста.
— Боишься ты не только меня, Аврора, но и собственных чувств. Я улавливаю дрожь твоего тела, ощущаю твой проклятый запах, который отдает возбуждением. Ты действительно хочешь уйти? Ответь для себя на этот вопрос.
Мотаю головой, открываю рот и не нахожу слов. Тону в своих чувствах, пока пальцы Ивана поглаживают меня по спине. И мысль проскальзывает, что он — моя защита. Скала, стоящая преградой, оберегающая, а я ручеек у подножья этой огромной горы. Пока он закрывает меня от вихря, волна омывает камень, ласкает и, возможно, со временем острые грани, вспарывающие гладь, станут мягче.
Смаргиваю странную иллюзию.
— Ты молчишь.
— Я тебя не боюсь, Иван.
Отвечаю. Невпопад. Озвучиваю свою внутреннюю уверенность в том, что он не причинит мне вреда. Несмотря на свою природную жестокость.
— Глупо. Самонадеянно.
— Пусть так. Но ты привез меня сюда, огородил от нападок, я…
— Всего лишь моя игрушка, на которую у меня встает. И пока это так, ты здесь.
Прикрываю веки, щеки становятся мокрыми, моя хрупкая попытка сблизиться проваливается с грохотом, который, мне кажется, я сейчас слышу где-то в отдалении.
— Аврора…
Выдохом в мои губы. И его руки, они оплетают, сдвигают сорочку, жгут голую кожу ягодиц, пока Кац вдавливает меня в свое тело.
— Что же ты творишь, сука, почему я тобой не могу насытиться?!
Тянет за волосы на затылке, заставляет приподняться на цыпочки, пока он всматривается в мои заплаканные глаза.
— Я не знаю…
Шепчу и не выдерживаю.
— Иван, я…
— Ваня… назови так.
— Ваня… — повторяю послушно и шепчу мольбу, — не ломай меня… прошу.
Тянет на себя, заставляет почти соприкоснуться лбами, смотрит странно и во взгляде чувства зацветают, которым нет определения.
— Если бы я действительно хотел тебя сломать, ты бы уже валялась перебитой куклой у меня в ногах.