Дотерпеть бы. Меня сжигает изнутри тревога. На всякий случай удаляю запросы поиска и с силой сжимаю сумочку, где лежит компромат.
Пальцы белеют. А я смотрю в окно и пытаюсь дышать, не выдать своей нервозности, страха.
Машина выруливает к особняку. В сгущающемся сумраке я смотрю на окна, где мерцают огни.
Резко подрываюсь и иду. Пальцы впились в цепочку на плече. Понимаю, что если от этого сейчас будет зависеть моя жизнь, я их не разожму.
Залетаю в дом. Не могу заставить себя сбавить шаг, лечу к лестницам.
— Аврора.
Замираю. Застываю как вкопанная.
Иван…
Как бы я хотела не застать его сейчас, не встречаться, кажется, что он одним взглядом может просечь неладное.
Поворачиваюсь медленно и цепенею под прицелом льдистых глаз.
— Добрый вечер…
Отвечаю почему-то теряясь, но загоняю страх вглубь и смотрю в глаза зверю, который, окинув меня с ног до головы странным взглядом, произносит властно:
— Подойди ко мне.
Ступаю на негнущихся ногах, страх поднимается и сковывает изнутри. Каждый шаг дается с неимоверным трудом. Я словно к палачу на плаху поднимаюсь. Иван обжигает взглядом, медленно скользит по моей фигуре.
Останавливаюсь напротив, открываю рот, чтобы спросить, что он хотел. Не дает. Притягивает меня к себе поближе, без предупреждения целует крепко, со всей страстностью, к которой невозможно привыкнуть.
Упираюсь свободной рукой в его массивную грудь, скольжу, пытаясь то ли приласкать, то ли оттолкнуть, и каменею, когда пальцы застывают на холоде оружия, которое разместилось в кобуре под боком мужчины, скрытое пиджаком.
Распахиваю в ужасе глаза.
— Не дрожи, куколка.
Отрывается от меня и смотрит с высоты своего роста.
— У тебя… там… там…
Улыбается, проводя по моим дрожащим губам шершавым пальцем.
— Тише, Рори. Не спрашивай и не лезь куда не нужно.
Опять называет меня странно и тепло, на свой лад.
— Все так неправильно, — опускаю лицо, а он не позволяет спрятать взгляд.
— Это мои темы, тебе незачем забивать свою голову. Жизнь у каждого своя и судьба выводит нас на заковыристые пути-дороги. Мой сложился так.
Что-то в Иване сегодня не так, словно он прощается, как воин, крадущий поцелуй девы перед битвой, после которой он может и не вернуться.
— Ты уходишь?! Сейчас?
В моем голосе беспокойство, странно. Оно не напускное. На мгновение сердце сжимается от страха. А что если он не вернется?! Оружие. Неспроста ведь.
И… только одна-единственная мысль, что он исчезнет, не вернется, выворачивает внутренности наизнанку.
Вопрос вызывает ухмылку на твердых губах.
— Мои дела не имеют временных ограничений.
Не понимаю себя. Своих чувств. Но все же надежда провернуть аферу с тестом заставляет облегченно выдохнуть.