Поворачиваюсь и иду к лестницам, снимаю каблуки, босыми ногами шлепаю по мрамору, глотаю слезы.
Не знаю, что делать с ужасным подозрением, которое закралось в душу, а что если я действительно беременна от него?!
Что он сделает в этом случае?!
Даже думать об этом не хочу.
Не может этого быть.
Нельзя. Нам с ним нельзя…
Иван Кац
Времена нынче бешеные, новая братва в городе много чего разворошила, и я лично еду на очередную стрелку, чтобы понять, чего именно ждать.
— Смола сильный противник, Иван. Я как твой партнер даю совет присмотреться. Не руби с плеча. Можно ведь договориться.
Смотрю на Серебрякова, сидящего напротив в просторном салоне лимузина. Сжимает папку с инфой в руках, всем своим лощенным до зубного скрежета видом раздражает.
— Я не веду переговоров с теми, кто покусился на мое.
Отвечаю, цокнув языком. Сашка качает головой. Не согласен. Отворачивается и барабанит пальцами по подлокотнику.
— В случае войны с братвой Смольного мы понесем убытки. Я даже не берусь определить точную сумму. Миллионы, Ваня.
— Я не меняю решений.
Закрываю тему.
С таким отребьем конкретного базара быть не может. Знаю. Именно благодаря таким борзым да лихим однажды пацан Ваня лишился семьи, дома, жизни.
Такие, как Смольный Вадим Андреевич, не ведут переговоров. Разве что для отвода глаз, чтобы заехать со спины, пока тебе шестерки зубы заговаривают.
Рассматриваю, как проскальзывает за окном город, окраина раскрывает свое непотребное нутро с червями, что начинают расшевеливаться к ночи, а сам лечу в воспоминания, где пацану Ваньке дают первые уроки настоящей жизни.
И перед глазами смрад, вонь голимая, темные стены и толчок облеванный. Валяюсь подбитый, кровь сплевываю.
Подыхаю. Чувствую, что конечности слабеют. И движение рядом заставляет жилы напрячь, а в мозгу одна мысль.
Подохну, но за собой кого смогу утащу. Надо мной склоняется кто-то. Старше меня, на вид авторитетный. Голова лысая, здесь всех под ноль стригут.
— Зовут как тебя, фраерок, зеленый совсем, смотрю.
— Иван…
— Ну че, Ваня, ты кандидат на тот свет. Поздравляю, пацан.
Пытаюсь встать, но бок подбит. Сильно. Единственное, что могу, выплевываю слова зло.
— Добить меня пришел?! Выкуси.
— Ты базар фильтруй, а то и впрямь могу порешить.
Робу мою дырявую на боку тянет, рассматривает место удара.
— Живучий ты… Раз не скопытился сразу, значит, вытянешь.
Улыбается. Правда странно и поверх меня смотрит, на остальных. Такой взгляд у него в никуда. И опять на меня глаза свои опускает.
— Держи бок, иначе окочуришься… Статья какая?
Сплевываю кровь на холодный бетон, ребер не чувствую.