Мне он и не нужен вовсе. Отрываю взгляд от куклы. Поворачиваю голову в сторону трех мужиков.
Едва приподнимаю уголки губ в предвкушении и вижу ужас в глазах. Впитываю его. Привычно.
Ночь в подвале располагает к беседе по душам, и я понимаю, что впервые в логово зверя попала не та девушка.
Все выложил Флауэр. Он бы и прошлую жизнь вспомнил и ломать агентика даже не пришлось. Взглянул в мое лицо и всё, словесный понос накрыл.
И я узнал. Я понял, почему инстинкт среагировал.
Невинная душа в лапы зверю попала, за добро всегда карают.
Вот и девчонка с именем, символизирующим утреннюю зарю, попала в царство ночи.
Что-то тогда со мной произошло, переклинило. Видать, свое вспомнил…
То, что саднит и гложет до сих пор, не заживает…
А наутро не понял, как пришел в дом, увидеть ее хотелось еще раз, понять, что все в порядке с куколкой.
Не в порядке.
Замечаю тонкий силуэт, волосы длинные, шелковые и Серебрякова, нависшего над жертвой.
Падальщик тоже здесь.
— Отпусти. Ее.
Короткий приказ и Серебряков отрывается от куклы, с трудом взгляд отлипает, на меня смотрит.
— Палач. Тебе делать нечего, смотрю, подглядывать начал?!
— Иван. Отпустил. Ее. Отойди.
Короткие фразы даются с трудом.
Все тело пришло в боеготовность, как перед схваткой, где цель либо задрать противника, либо сдохнуть.
— Ты забываешься.
Кидает борзо. И я гашу ухмылку в краешке губ. Много на себя берет Серебряков. Перед бабой выкабенивается. Но пасует. Хитрый. Башка все же шарит.
Единственный кореш у меня Иван. Некровный брат, с которым этой самой крови океан испили напополам.
— Приказы Кровавого не нарушают. Серебряков. Она уходит. Сейчас.
Понимает. Шакал. Знает. Палачу никто не указ.
Кровавый для меня иная тема. В стороне ото всех.
И сегодня его не стало…
Прижимаю кулак к двери в ее палату.
Помню, как отбил куклу у очередного владельца, а сам смотрел ей в след и понимал, что для нее лучше держаться подальше от таких, как мы, и жить в своем хрустальном замке…
— Хозяин, какие приказы будут?
Голос одного из охранников за спиной возвращает в реальность. Распахиваю глаза. Слабостей не должно быть. Еще раз убеждаюсь в догмате, который мне вырезали изнутри, вбивали под кожу железными прутьями. Пока человек корчился в агонии, зверь крепчал, он поднимал голову, щерился и оскаливался.
— Что делать с женщиной?
Бросаю взгляд через плечо на застывших мужиков. Ухмыляюсь. Когда падают величины, когда умирают цари, на их место приходят новые. Они должны быть в разы страшнее, их должны уважать.
Нет. Не так. Палача боятся. Монгол линчует без суда и следствия. Кто выходил против меня, умирал.