Облизываю губы и подчиняюсь. На языке стойко ощущаю привкус дерева, подтверждающий, что в бокале собраны лучшие сорта с итальянских виноградников.
Опять веки сами собой закрываются, но я одергиваю себя, вспоминаю, кто передо мной и как интимно то, что сейчас между нами происходит.
Действительно, я лишь пригубила, почувствовав несколько капель на языке контрастом. Отставляет бокал, возвращает ладонь на мое бедро, и я сталкиваюсь с жадным взглядом Ивана.
— А теперь мы с тобой поговорим, куколка. Один вопрос и ответ решит твою судьбу.
— Ты не просто так решил повидаться со своей разовой любовницей?!
Колю словами, за бравадой пытаясь утаить ужас, что поднял голову и заставил вздрогнуть.
Молчит. На лице мужчины решимость. И я понимаю, что бы со мной ни происходило в прошлом — это не закончено!
Сейчас он держит меня в своих руках, прижимает к каменной груди, проявляет нечто наподобие заботы, но это все походит на изощренную пытку, будто преследует некий замысел.
— О чем нам говорить, Иван?
Не выдерживаю, прикусываю дрожащую нижнюю губу. Чуть оголяет зубы в подобии улыбки, отводит золотистую прядку моих волос за ухо. Видно, попортил прическу все-таки.
— О многом, куколка. Например, о том, что с сегодняшнего дня твоя жизнь меняется и правила, по которым ты существуешь, также.
Тереблю пальцы. Его слова. От них веет уверенностью и сквозит уже принятым решением. Сглатываю ком обиды и томления.
Неужели не насытился мной?!
Отвожу взгляд, смотрю на сервированный стол, лихорадочно ищу не пойми что и натыкаюсь на нож. Острый, заточенный, предназначенный для резки мяса.
Страшная мысль закрадывается в голову: схватить холодное оружие и полоснуть по руке, что сжимает меня, или прижать к широкой шее и заставить выпустить из сильного захвата рук.
Не выдерживаю, иду на необдуманный шаг, но Иван опускает голову к моему уху и проговаривает сексуальным шепотом, который отдается томлением глубоко внутри:
— Не стоит, куколка, один раз я уже позволил пустить мне кровь, второго не дам. Ты ведь понимаешь, с кем и в какие игры играешь. Тебя спасает только твоя искренность в порывах. Но с холодным оружием не шутят. На автомате можно и перелом запястья получить.
— Тогда отпусти. Без всяких предложений. Дай жить, как жила без тебя. Без твоего проклятого мира кривых зеркал.
Внутри нарастает чувство непокорности и бунта.
Иван смотрит не мигая, так сладко и так порочно, он манит и отталкивает, а замашки у него хозяйские.
— Ты слишком умна для модели, отличаешься от всего, что тебя окружает.
Мотаю головой и голос звенит: