Дурацкий день!
На улице выуживаю из кармана телефон и пытаюсь дозвониться Мие. Набрала раз десять. Такого ещё не было, чтобы она не брала трубку. Она ведь телефон даже в ванную с собой таскает. Это начинает меня не на шутку беспокоить. Продолжаю попытки, одновременно пытаюсь поймать такси.
Через двадцать минут я возле ворот особняка Рубена Таджи и двухметровый охранник на входе лишь отрицательно качает головой, перегородив мне дорогу.
— Мне не позволяется войти? — опешила я. — Ты что немой? Где Мия? Кто-то может мне объяснить? Я не уйду, пока не получу вразумительного ответа!
Охраннику по барабану, перекачанные мускулы освободили мозг от способности думать предложениями, у него только получается отдельными короткими словами. Но я существо упрямое, присаживаюсь на бордюр и начинаю ждать, набирая Мию с периодичностью каждые десять минут.
Ровно через два часа, взвинченная волнением за подругу до предела, наблюдаю возвращение отца-деспота, и мой нервоз видимо напрочь лишил меня страха. Потому что я бросаюсь наперерез и водителю ничего не остаётся как остановить машину.
— Я хочу знать, почему я не могу увидеться с Мией? И почему она не отвечает на мои звонки? — кричу, чтобы Рубен смог меня услышать.
Пассажирская дверь приоткрылась. Неужели мне соизволят ответить?!
— Я больше не позволю, чтобы моя дочь водилась с такой гадкой тварью, которая уговорила её ради развлечения выставить на продажу свою девственность! — чеканит ненавистью каждое своё слово Рубен. — Убирайся! Мы не желаем тебя больше видеть! Из-за тебя моя дочь опозорена! Скажи спасибо, что мы не разобрались с тобой, как ты того заслуживаешь!
— Я? — выдохнул мой омертвевший голос.
Такого унижения, такой растерянности …и разрушающего предательства в своей жизни я ещё не переживала. Так больно меня растоптали впервые. …Не знаю, сколько я брела пешком, пытаясь перестать плакать и собрать свои мысли. Неужели чтобы избежать гнева отца она пожертвовала нашей дружбой? Я не могла в это поверить. …Не могла. Бормоча одно и тоже, даже не помню, как села в автобус и добралась домой. Это было не просто потрясение. У меня впервые заболело сердце, и я узнала, что душа тоже может ныть. Я не знаю, прощают ли подобное и как это сделать? Не знаю смогу ли когда-нибудь доверять. Не понимаю, с кем я дружили все эти восемнадцать лет. Как она могла так подло соврать??? И где-то в самой глубине, маленькой искоркой не затухает надежда, что Рубен мне соврал, что Мия не способна на такое предательство.
— Вот, — встречает меня в дверях Синди, кивая на лежащую в коридоре мать. Младшая сестра, судя по её кричащему макияжу, снова собралась тусить в одном из этих дешёвых клубов. — Опять напилась! Сказала, что её хахаль бросил. Разбирайтесь сами, я уже вызвала доктора Торренса.