— Так здорово! — её глаза блестели, — Как жаль, что я не научилась этому раньше. Я в восторге! Ваас и Джон мне не поверят!
— Ваасу совсем не обязательно об этом рассказывать, Мариэль, — Нил стал серьезным, даже слегка растерянным.
— Почему? Я ничего от него не скрываю, — опешила она.
— У вас такие близкие отношения?
— Близкие, но духовно. А на что ты, простите, вы намекаете?
— Два месяца с мужчиной в одной комнате….
Мариэль на минуту потеряла дар речи.
— Сейчас ты, вы, меня обидите. Смею заметить, это был больной мужчина, и я там не развлекалась, а боролась за его жизнь! Мне даже мысли такие не приходили! Кошмар, вот люди! Как у вас язык повернулся такое спросить? А, знаю! Это месть, да?
— Нет, конечно. Месть — удел слабых. Я просто так спросил, чтобы окончательно убедиться. Я верю тебе. Давай обратно поедем шагом. Никому не надо говорить об этом, поверь, мне виднее, если Ваас узнает, что ты ночью каталась со мной на лошадях, его реакция тебе не понравится.
Мариэль развернула Стрелу и пустила её шагом. Её радостное настроение улетучилось, она ехала рядом с Нилом, но смотрела в другую сторону.
Вдруг он выхватил у неё поводья и остановил лошадей.
— Мариэль, взгляни на меня!
Обернувшись, девушка смело встретилась с его взглядом. Нил немного помолчал, не отводя глаз, а затем произнес:
— Просто я лучше знаю наши законы. Я не прошу тебя врать. Своим молчанием ты избавишь нас от проблем. Пусть это будет только нашей тайной. Хорошо?
Нил протянул руку и убрал с её лица прядь волос, слегка коснувшись щеки.
— Ты молодец! Здорово сидишь в седле. Теперь ты можешь каждый день кататься, эта лошадь твоя.
Её смутил не его подарок, а то, как он при этом смотрел на неё.
— Благодарю, а как я объясню это?
— Я скажу, что подарил тебе лошадь в знак благодарности за брата.
До самое конюшни они больше не произнесли ни звука. Вокруг не было ни души, лишь мягкая летняя ночь, окутавшая всё своей страстной томной негой. Нил изящно спрыгнул со своего коня и подошел к Стреле. Мариэль подумала, что он подержит поводья, пока она потихоньку спустится с лошади, а он, обхватив её за талию, поднял и поставил на землю, но рук не убирал. Мариэль стояла к нему спиной, продолжая держаться одной рукой за седло. Нил мягко развернул её за плечи. Ей даже казалось, что он слышал, как громко стучит её сердце. Это чувство было таким незнакомым, хотя она догадывалась, что оно могло означать. Он стоял и смотрел на неё, обнимая за плечи, его лицо было так близко. И тут Мариэль задала вопрос, как сказал бы Джон «полностью, в своём духе, перечеркнула весь момент».