— А мне ничего и не надо говорить, Орланд. Я всё равно пришла, — сказала Мариэль, глядя в его немигающие глаза. — Не противься, я слышала ты согласен, позволь мне помочь. Это не жалость, не думай! Я до сих пор тебя терпеть не могу, но каждый должен заниматься своим делом. Я хочу помогать людям и тебе хочу помочь … очень.
Орланд молчал, вздрагивая от боли крупной дрожью, не сводя с девушки своих непонимающих измученных глаз. И Мариэль приняла его молчание за согласие. Она положила его голову себе на колени, приложила свои ладони к его вискам, закрыла глаза и стала шептать непонятные слова. Непонятные даже для самой Мариэль, они лились из её подсознания сами собой. Перед каждым приступом боли, она поила седьмого лорда из бутылочки маленькими порциями. Боль медленно отступала, его тело уже не выгибалось в страшных судорогах. Орланд больше не кричал, а только лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.
— А теперь уходи, — прошептал он, убирая её руку со своей груди, — Сейчас это произойдет.
Зус едва успел закрыть за ней дверь и повернуть ключ в замке, как они услышали донёсшийся оттуда звериный рык.
— Не бойтесь, госпожа! Он уйдет в лес, а вернётся утром. Главное не выходить сейчас на улицу. Идите спать, я уже приготовил вашу комнату.
Спать! Разве можно было уснуть после такого! После всего, что с ней случилось нормальные люди обычно сходят с ума! И в то, что она пытается всеми силами помочь тому, кто принес ей столько мук и унижения — до сих пор не верила даже она сама. Мариэль сидела в темноте на краешке кровати, и смотрела в незакрытое шторой окно — «Луна, круглая как головка сыра. Как она может влиять на такие вещи как проход в другой мир или превращение в монстра? Где он теперь? Что он делает в лесу? О чём думает? Это же не жизнь — это ад! Всё время со страхом ожидать полной Луны, ненавидеть себя и людей!»
Первые робкие солнечные лучи защекотали её тяжелые веки. Во дворе за окном залаяла собака. Мариэль мгновенно вскочила! Впопыхах оделась, умылась и за дверью налетела прямо на Зуса.
— Он уже вернулся, госпожа. Я помог ему кое-как одеться, но он очень слаб, ему не подняться наверх. Что нам прикажете делать дальше?
Так же как и накануне вечером, Орланд лежал на полу в одних штанах, но уже не стонал и не извивался. Сейчас его вспотевшее от слабости тело била мелкая дрожь.
— Он ещё не может говорить, я принесу меховое покрывало, — сострадательным шепотом проговорил Зус, исчезая в полумраке подземелья.
А Мариэль налила себе в ладонь кремообразного бальзама и принялась энергично втирать его в спину и плечи изможденного лорда, а затем с трудом его перевернув, растёрла ему руки и грудь. Орланд приоткрыл глаза, губы шевелились, но слов нельзя было разобрать.