— Моя мать сумела передать послание одному из часовых Дексара, а тот отправил его Зариксу. С ней все в порядке. Она остановилась у своей подруги и попросила Зарикса охранять меня.
Это объясняет постоянную ухмылку Джавира. Мало того, что его мама жива, она еще и разрешила ему тусоваться со своим героем. Это должно быть похоже на Рождество для ребенка.
Моя улыбка исчезает, когда я понимаю, что все еще не рассказала Зариксу о его отце. Я снова прикусываю губу, когда плюхаюсь на свои меха, стараясь не слушать сплетни Джавира.
— Что случилось? — спрашивает он, и я бросаю на него быстрый взгляд.
— Ничего, — вздыхаю я. — Мне просто нужно кое-что сказать Зариксу, и это причинит ему боль.
Джавир хмурится, явно сбитый с толку.
— Тогда зачем тебе нужно ему это говорить?
— Иногда мы должны знать правду, даже когда правда причиняет боль.
— Как тогда, когда я думал, что моя мать умерла?
Я киваю.
— Даже если это было больно, тебе нужно было знать, что произошло, верно?
Он наклоняет голову.
— Кто-то из семьи Зарикса мертв?
Я качаю головой.
— Нет, — вздыхаю я. — Но думаю, что Зариксу было бы легче воспринять именно такую новость.
ЗАРИКС
После нескольких часов разработки стратегии с Текаром я нахожу Бэт спящей в наших мехах. Я пробегаю взглядом по ее изящному, длинноногому телу и мгновенно напрягаюсь. Что-то в этой женщине заставляет меня потерять рассудок.
Она ничего не делала, кроме как стреляла из своего арбалета, снова и снова, по нескольку часов каждый день. Я не упустил из виду, что Веркас был тем, кто учил ее. Тем, кому она улыбалась.
Веркас — идеальный мужчина для такой женщины, как Бэт. Быстрый на поддразнивания, он всегда кажется на грани того, чтобы ухмыльнуться или рассмеяться над какой-нибудь личной шуткой. Он популярен среди женщин этого лагеря, добродушно флиртует со многими из них, которые краснеют и хихикают в ответ.
Я скриплю зубами от этой мысли.
Я же, напротив, известен своей задумчивостью и тем, что отказываюсь заводить пару. Женщины относятся ко мне настороженно. Но Бэт относится к моим редким улыбкам так, словно я сделал ей подарок.
Если с ней что-нибудь случится…
Она открывает глаза, и я падаю на колени, завладевая ее губами. Она мгновенно обвивает руками мою шею, и я погружаюсь в нее, желая, чтобы мы могли остаться в этом кради и отгородиться от мира.
Я со вздохом отстраняюсь.
— Нам нужно снять швы, — говорю я, указывая на ее ногу. Она уже прочнее держится на ногах, с каждым днем перенося все больший вес на ногу.
Она надувает губы, и я наклоняюсь, прикусывая ее нижнюю губу.