– Не знаю, Тарон, – погладила я мальчика по плечу. – Говорят, что это так. Но чтобы жить так, как ты говоришь, нужно стремление самого стригоя к этому. И есть ли оно у твоего отца? На этот вопрос сама Летиция ответа не знала, поэтому и пошла таким путем, отказавшись и от жизни, и от тебя, дабы не губить других.
– Я научусь! – уверенно проговорил Тарон, вздернув свой подбородок. – И когда вырасту, то покажу всем стригоям, что главное – свет внутри тебя, и даже если ты стригой, ты всегда можешь выбрать правильный путь.
– Горжусь тобой, – улыбнулась я, в глубине души испытывая некую жалость к маленькому мальчику, которому навязывала какой-то иной путь, не тот, по которому шел его отец. И права ли была я, делая это? Или во мне просто говорила моя слабость в желании дать этому мальчику то, что он мог бы назвать счастьем? А счастьем ли была жизнь среди ведьм, где он чувствовал себя иным? Это была моя жизнь. Но его ли? Он ведь был не обращающимся или уже обратившимся стригоем, который и правда мог нуждаться в нашей помощи. Нет, этот маленький удивительный мальчишка был рожденным и его ждала бы другая жизнь при Аристократе. Жизнь наследника, живущего в роскоши, защите и уверенности в завтрашнем дне. Не имели мы права…Черт, откуда взялись эти сомнения в моей голове? Не могла я понять.
Отмахнувшись от тяжелых мыслей, решила более не заниматься самокопанием. Судьба ведь все равно выводила свою какую-то только ей одной ведомую дорожку, по которой шел каждый из нас. Переведя взгляд на Тарона, я протянула ему руку и проговорила:
– Пойдем домой. Нам с тобой нужно отдохнуть. С завтрашнего дня начнем заниматься твоей жаждой, раз уж она решила себя проявить так внезапно.
Утвердительно кивнув в ответ, Тарон взял меня за руку, и мы пошли с ним по направлению к нашему дому. Я молчала, а мальчик то и дело обеспокоенно поглядывал на меня, явно боясь, что наговорил сегодня лишнего, назвав меня по имени и подняв вопрос об отце. Проходя мимо главной площади города, наше внимание привлекла небольшая процессия из трех повозок, запряженных лошадьми. Укушенные. Стригои снова нападали на приграничные районы. Остановившись, пропуская повозки, которые везли троих женщин и двух мужчин в здание, где главные целители боролись за жизнь таких, как они, я посмотрела на Тарона. Он не в первый раз видел такую картину, но именно в этот момент он смотрел на нее другими глазами. Недовольными. Скорее всего потому, что понял, как такие, как он, относятся к другим…к нам – как к домашним зверькам, которых содержат в идеальных условиях, чтобы потом пустить на убой. Мыши для кота, вот кем были мы для стригоев.