– Сдается мне, девочка, что скоро ты так же будешь лежать среди других иссушенных. Уж больно скверный у тебя характер как для пленной ведьмы. Поднимайся и марш к себе в комнату. Через час чтобы была переодета, причесана и на лице сияла улыбка. Наследник не должен видеть подле себя слабое создание.
Сказав это, она развернулась и вышла из зала. Я же перевела взгляд на девочку и поняла, что более она не в этом мире. Блаженная улыбка, такая, словно ей было хорошо, и она только рада, что весь ужас закончился. Открытые глаза голубого цвета…я знала, что навсегда запомню ее, эту молоденькую красавицу, как символ того, что стригоям нет места на наших землях. Заревев, протянула руку и закрыла ее веки.
– Твари, – прошептала я. – Все вы твари. Да чтобы вы передохли здесь все до единого! – заорала я, сев рядом с умершей и склонив голову.
Не то, чтобы я не знала, что творится на территории стригоев и что происходит с ведьмами, попадающими сюда. Я все прекрасно знала. Но видеть это воочию…это было слишком. Перед глазами стояла картина – молоденькая девушка делает надрез на запястье и пускает кровь в бокал Дорна, затем улыбаясь склоняет голову и отходит нас, смешиваясь с толпой. Дорн отпивает из бокала, а я смотрю ей вслед. Я словно уже тогда знала, что девушка не доживет до следующего дня. Молоденькая, стройная, грациозная, словно лань. Ей бы жить, любить, растить малышей с такими же красивыми глазами, как у нее. Но нет, под властью стригоев это было просто нереально. Закрыв глаза, я устало выдохнула, подавляя в себе боль и слезы.
В этот момент послышались тяжелые шаги. Я даже головы не повернула к дверям, поскольку шестым чувством ощущала, что это Дорн. Когда до блеска начищенные кожаные высокие сапоги остановились прям рядом со мной, я выдохнула и замолчала, вытирая мокрые от слез щеки. Схватив за предплечье, мужчина одним рывком поставил меня на ноги. Подняв голову, я с ненавистью посмотрела в голубые глаза. Тяжелый взгляд в ответ, и мне захотелось просто раствориться в воздухе.
– Выйдите все отсюда, – скомандовал он, и слуги, откланявшись, покинули комнату. – Что ты здесь устроила? – сухо спросил он, отпустив мою руку.
– Девочка умирала, – тихо проговорила я, кивнув на тело, – но никто не согласился помочь ей.
У мужчины в ответ на лице не отразилось ни одного чувства. Полное безразличие. Скала. Не иначе. Он не двигался и смотрел на меня не моргая, лишь зрачки его глаз сузились и ярко-голубой цвет стал насыщенно синим. Он молчал, я же едва могла сдерживать подкрадывающийся ужас.