– Дорогая моя, ну откуда я могу знать, что хочет покойница от Брана? – графиня враз стала этакой светской леди, правильной и напыщенной, пряча за этой маской свои переживания, я это точно знала.
– Вы любите сына? – резко спросила я, поняв, что простыми разговорами тут ничего не добьюсь.
– Конечно! Что за вопрос?! – возмущенно воскликнула графиня.
– Ну так вот и скажите мне, что вы такое сделали, пойдя на поводу у бывшей, теперь уже покойной, любовницы Брана? – строго проговорила я.
– С чего ты взяла, что меня с этой женщиной что-то связывает? – гневно спросила графиня, вставая с дивана и отходя к окну.
– С того, что это я слышала разговор этой женщины. И в нем она упоминала, что сказала вам что-то такое, из-за чего вы начали сомневаться в Шэризе. Что она вам наговорила?
Графиня молчала, глядя в окно и отвечать на мой вопрос явно не собиралась. Я тихонько подошла к ней и остановившись рядом проговорила, кивнув на окно, за которым было видно, как Бран, сидя на корточках, гладит малыша–жеребенка по гладкой, блестящей шее, а тот, смешно перебирая слабыми ногами, смотрит на него и словно кивает в ответ.
– Я очень люблю вашего сына. И он мне сказал то же самое сегодня. Где-то глубоко в душе я знаю, что у нас с ним будет крепкая и прекрасная семья. Мне бы не хотелось, чтобы тени прошлого мучили его и заставляли в холодном поту просыпаться по ночам, мешая нам быть счастливыми. Скажите мне, что за секрет вы храните? Почему Шэриза не может найти покой там, по ту сторону жизни и мучит Брана? Посмотрите на него, – кивнула я на смеющегося мужчину. – Я сделаю все, чтобы он был счастлив. А вы? – повернулась я к ней и посмотрела в серые глаза, измученно глядевшие на меня.
Графиня перевела взгляд на Брана и тихо сказала:
– Ради его счастья только и сделала это. Только ради его счастья.
– Что вы сделали? – осторожно спросила я, боясь спугнуть откровение графини.
– Пойдем, – она кивнула мне и направилась к выходу из кабинета, я же пошла следом за ней.
Поднявшись на второй этаж, мы прошли по длинному коридору и остановились у какой-то комнаты, дверь которой тихонько открыла графиня. Заглянув внутрь затемненного помещения, поскольку через плотные шторы едва–едва пробивался свет заходящего солнца, я увидела небольшую детскую кроватку, на которой спала маленькая девочка приблизительно трех лет отроду. Малышка мирно посапывала, подложив свою маленькую ладошку под пухлую щечку и приоткрыв губки, а ее кудрявые, светлые волосы густой волной обрамляли ее ангельское личико. Я недоверчиво перевела взгляд на графиню.