— Раз ты успокоилась, то теперь можно и к Крис, — я закрыла глаза. Ощущения, словно ты тонешь в тёплом молоке… стало тепло, мягко, и вместе с этим, будучи в движении по безумно красивой вечерней Москве, воздух приятно целует щёки. Может так действует то, что вколола мне Светлана Анатольевна? А ладно, индифферентно... Полежу чуть…
— Приехали, — не сразу сказал Игнат, когда кабриолет остановился рядом с другими люксовыми машинами перед стеклянным бизнес-центром. Он смотрел на куколку рядом, что спала на его плече: её голова медленно, но верно сползала во время поездки и в конце концов приземлилась на его руку, которую она приобняла как подушку. Пришлось аккуратно ехать, не совершая резких движений. Он бы мог переложить её, или даже разложить кресло, но он не хотел. Она была ему ему приятна. И она единственная женщина на земле, которая знала часть его секрета.
Я проснулась. Поднялась на сиденье. Щека отсырела. Ясно, я снова спала, как псина с высунутым языком. Стыд и позор. Я оглянулась. Сон на свежем воздухе к превеликому удивлению был слишком сладкий, чтобы проснуться опять со всеми этими проблемами!
— Так, — сказала я сиплым голосом, захотелось водички, — Я выношу тебе сейчас 50 тысяч баксов, и мы расходимся, как в море корабли.
Улыбка исчезла с лица Игната. Плевать он хотел на машину, на ремонт, на свою работу. Он не хотел сейчас, чтобы она уходила от него. Тем более, возможно, с его ребёнком.
— Нет, — Игнат отстегнулся и вышел из машины. Через секунду он открыл мне дверь и подал руку.
— Что значит “нет”? — я не торопилась выходить. Мы должны решить эту проблему на берегу.
— Ты хочешь оставить жизнь ребёнку? — я сглотнула на этом вопросе, — Вижу, что ответ утвердительный. А значит, либо я сейчас же устраняю угрозу для себя и тебя, — Игнат посмотрел на мой живот, — Либо до момента выяснения отцовства ты находишься под моим контролем.
— А если я дам тебе 100 тысяч баксов, — я подумала о том, что, возможно, смогу взять в долг у Крис, — Ты можешь забыть про меня и ребёнка, который, возможно ещё не твой?
Игнат поднял глаза к небу.
— Раз тебя беспокоят только деньги, то скажу так. Ты должна мне явно больше чем 100 или даже 200 тысяч баксов за причиненный ущерб, — мне стало плохо, — Я могу вообще не вести с тобой переговоров, а просто отвести в первый обезьянник, и тебя сразу без суда и следствия примут на столько — сколько я скажу, — сон как рукой смахнуло. Игнат демонстративно осмотрелся по сторонам, — И что-то я не вижу других претендентов в отцы, — всё, херачь меня гильотиной! — И если ты думаешь, что я могу оставить вопрос с возможно моим ребёнком на волю судьбы — ты глубоко ошибаешься.