“Мне хотелось крикнуть им: Алло! Я здесь, оставьте мое тело в покое, я живу. Я чувствую себя превосходно… Но они не понимали моих мыслей, а я не мог выдавить из себя ни звука, так как там, наверху, у меня не было ни рта, ни горла”.
Потом Янкович стал переживать собственную жизнь с самого момента своего рождения. Оценку давали его душа и совесть. Этот суд, а точнее самосуд, проходил, к его удивлению, совсем не по тем критериям, которыми мы, живущие, обычно оцениваем свои поступки и мысли.
“Плохое или хорошее, — пишет Янкович, — оценивалось на Той Стороне совершенно в другом масштабе — масштабе Абсолюта, не ограниченном ни моделями мышления, ни формулировками и интерпретациями земного произвола… Мне стало понятным, что там, наверху, не существует никакой модели соответствия, а только общий космический закон любви. Трудность состоит в том, что мы не можем это понять и сформулировать…
Вторым странным феноменом было то, что все поступки и мысли, осужденные как негативные, в этом абсолютном масштабе… сразу исчезали. Оставались только те сцены, во время демонстрации которых я и все невидимые и неопределенные мною зрители чувствовали себя счастливыми; где гармония царствовала не только во мне, но и во всем окружающем меня пространстве, и где все участники позитивно относились к моим действиям. Мне кажется, что это было проявление божественного принципа всеобъемлющей любви, предполагающего прощение и посвящение во асе только хорошее, в безграничный позитивизм. Мы стремимся подняться вверх — в мир, где действует этот принцип, чтобы освободить человеческое сознание от всех дисгармоничных мыслей и поступков и помочь умершему наконец соединиться с этим миром.
После этого фантастического… просмотра моей жизни был подведен окончательный итог, который формулировался мной самим”.
Как описывает Янкович, после завершения этого переживания свет счастья переполнил и пронзил его душу, зазвучала музыка как в четырех-пяти, или более многомерной стереофонической установке, все было светом, музыкой, все было вибрацией.
При этом вибрации его души и сознания начинали соответствовать амплитуде этих гармонических колебаний. Он чувствовал себя все более счастливым, его сознание вибрировало все быстрее и чрезвычайно разрасталось в этом новом измерении.
“Сегодня я думаю, — пишет Янкович, — что тогда приближалось время разрыва серебряной нити и смерти мозга, что означало бы переход от клинической смерти к порогу, за которым нет возврата к земной жизни. Я не знал, сколько времени могло бы еще пройти до разрыва серебряного шнура. Согласно земному измерению времени, может, еще несколько минут, секунд или долей секунды, но в том мире прекращают действовать законы четырехмерного пространства. Поэтому я воспринял это короткое, в не сколько минут, время как многие дни или недели — так много я пережил в этот период… Я был уже в переходной стадии, я уже рождался в мире высших измерений, где дух, освободившись от тела, продолжает существование по новым законам”.