“На Востоке, — писал великий йог Рамчарака (2006), — встречаешь много людей, высокоразвитых психически, для которых феномен “той стороны” кажется столь же простым, как феномены на “этой стороне”, столь же понятным, как обычная житейская среда. Для восточных людей “та сторона” не представляет собой неизвестное море; они так же хорошо знакомы с его течениями, глубиной, островами и всякими особенностями, как западный моряк знаком с Атлантическим океаном. К тому же всякий развитой восточный человек знает, что феномен “той стороны” может быть проверен всяким, кто согласен потратить время и старания на развитие тех высших чувств, которыми потенциально обладают все люди”.
В теме подготовки к смерти бесчисленное множество граней. Об одной из них, наиболее простой и понятной для восприятия, трогательно и проникновенно написал Паоло Куэльо в своей повести “Вероника хочет умереть”.
— Сколько мне еще осталось? — повторила Вероника, пока с нею возилась медсестра.
— Сутки. Двадцать четыре часа. Может быть, меньше.
Она опустила глаза и закусила губу. Но сохранила самообладание.
— Тогда я хочу попросить вот о чем. Во-первых, дайте мне какое-нибудь лекарство, сделайте какой-нибудь укол — что угодно, но только чтобы я не засыпала, чтобы я использовала каждую оставшуюся мне минуту. Меня сильно клонит в сон, но я хочу не спать, мне нужно успеть сделать многое — то, что я всегда откладывала на потом, думая, что буду жить вечно, и к чему утратила интерес, когда пришла к выводу, что жить не стоит.
— Во-вторых, я хочу выйти отсюда, чтобы умереть там, на воле. Я должна подняться к Люблянскому замку, который так и не удосужилась рассмотреть вблизи. Я должна поговорить с одной женщиной, которая зимой продает каштаны, а весной цветы. Сколько раз мы виделись, но я ни разу не спросила, как ей живется. Хочу прогуляться по морозу без куртки и почувствовать пронизывающий холод — я всегда куталась, боялась простудиться.
Короче, я хочу ощутить таяние снежинок на своем лице, улыбаться мужчинам, которые мне нравятся, с удовольствием соглашусь, если кто-нибудь предложит выпить по чашке кофе. Я должна поцеловать маму, сказать, что люблю ее, выплакаться у нее на груди, не стыдясь своих чувств, которые раньше скрывала. Может быть, я зайду в церковь взглянуть на те иконы, которые никогда ничего мне не говорили, зато теперь что-нибудь скажут. Если какой-нибудь понравившийся мне мужчина пригласит меня в ночной клуб, я с ним протанцую всю ночь напролет. Потом пойду с ним в постель — но не так, как прежде с другими — то с деланным безразличием, то с деланной страстью. Я хочу отдаться мужчине, городу, жизни — и, наконец, смерти”.