И вдруг они увидели впереди человека, сидящего на краю заснеженного карниза. Это было похоже на галлюцинацию. На высоте 6,5 км, в жути невероятных холода и ветра, на обледеневшей стене в позе лотоса сидел бритоголовый юноша, на теле которого трепыхалась лишь темно-красная туника буддийского монаха. Он был всего в 10 метрах от Редько, и последний ясно различал застывшие черты его лица, слегка припорошенные снегом…
Проводник, перевалив за гребень, пропал из виду, и Редько, не задерживаясь, последовал за ним. Его взору предстала небольшая котловина между скал и черная тибетская палатка из шкуры яка. Кроме того, он увидел еще несколько молодых человек, сидящих, как и первый, на снегу и одетых лишь в монашеские туники.
Из палатки вышел пожилой монах и пригласил их зайти. Внутри чуть тлела кучка сушеного ячьего навоза, над которым висел закопченный чайник. Рядом, перебирая четки, сидел маленький сухощавый человек с морщинистым лицом, одетый в оранжевый халат ламы.
В дальнейшем они узнали от него, что юноши, обладающие казалось бы невероятными способностями, являются обычными ламами-учениками. Обучение каждого тибетского ламы включает изучение искусства тантрической йоги и овладение различными духовными практиками. В данной обители эти ученики учатся вырабатывать в себе внутренне тепло, что помогает им легко переносить холод и лишения тибетского высокогорья. Эта энергия обеспечивает не только выработку дополнительного тепла для физического тела, но, являясь совершенной духовной энергией, способна созидать и совершенствовать все сущее. Владеющий ею человек может делать со своим телом все, что угодно.
Их тренировки уже заняли много лет. Начинающий лама-йог совершенно голым садился на берегу горного ручья. Его тунику смачивали в ледяной воде, а затем набрасывали ее на плечи претендента. Он должен был быстро высушить ее за счет мобилизации своего внутреннего тепла. В каждой тренировке так продолжалось десять раз, причем по времени нужно было уложиться в один час.
Я, кажется, увлекся и несколько отошел от сюжетной линии. Теперь же, возвращаясь к ней, процитирую часть текста из книги Александра Редько.
“Ежась в своем пуховом альпаке, я подошел к одному сидящему неподалеку юноше. Снег уже засыпал его довольно сильно, но сдувался ветром с его головы и плеч. И тут я понял, что что-то здесь не так: кожа этого человека была не красной, как должно было бы быть, а совершенно белой. И снег!.. Он не таял от соприкосновения с ней!..
Я осторожно дотронулся до руки юноши. Кожа была плотной и холодной, как лед… Он не дышал… Он был мертв…