Все прекратилось резко. Я-таки вспомнила свое имя, когда поняла уже с хрипом втягиваю в себя воздух, и перед глазами наконец появилась четкая картинка моего ошалелого отражения в блестящем поле и упершиеся в него ладони. По спине бежал холодный пот, а к вискам прилипли волосы. Я подняла голову, чтобы понять, что вообще происходит и где я.
Надо мной возвышалась Атэ, перед которой я буквально стояла на коленях. Вокруг кто-то был, но никто даже не думал ко мне подойти. Кажется, все это длилось то ли мгновение, то ли вечность. Звуки еще добирались до меня будто сквозь вату, но я уже вполне четко смогла осознать, что мне стало плохо посреди разговора.
И что бешеная дрянь, которая теперь оглядывала меня вполне довольно, только с легким раздражением, точно имеет к этому самое прямое отношение… Боже, да она же меня чуть не убила!
Вот теперь я поверила, что все это взаправду! Мое воображение не могло бы придумать такой ужасный, невыносимый кашель, такое ощущение, когда просто протолкнуть воздух в легкие невозможно… И этот холодно-довольный взгляд.
Вдруг я услышала шум в толпе.
– Тихея! Да отойдите же вы… – шипел мой чертов муж, который непонятно где пропадал.
– Перестань мельтешить, сын, – спокойно возразила ему госпожа Селена.
В этот момент Атэ подала мне руку и скорчила подобие обеспокоенности на своем лице.
– Боги, госпожа Тихея, что случилось? – спросила она.
– Бедняжка! – хохотнул кто-то в стороне.
– Сама напросилась…
– В следующий раз будет думать, что…
Я кое-как ей улыбнулась, принимая руку. Моя вот дрожала, и это вызвало у девушки легкий смешок. В этот момент с другого конца зала до нас наконец добрались мои новые родственники. Икел подскочил ко мне, помогая подняться.
– Атэ… – низко и угрожающе прошипел он, но госпожа Селена его перебила.
– Объясните, что здесь произошло.
Я взглянула в глаза госпоже Селене, в которых не было ни удивления, ни беспокойства, и меня это, как ни странно, даже не задело.
– Матушка! – улыбнулась ей я, и ее лицо на мгновение застыло.
Она не стала ничего возражать, но я и так была уверена, что от такого обращения ее выворачивает. Когда я наконец выровняла дыхание и оказалась в безопасных Икеловых объятиях, я осознала, что вообще-то могу собой гордиться. Эту белобрысую мымру я довела. Она перед всеми откровенно психанула. У нее не получилось прижать меня словами и она что-то сделала, чтобы я физически не могла говорить – и это было своего рода слабостью. Мне до сих пор было немного жутко от того, как легко она могла бы меня убить, но вместе с тем я вдруг почувствовала сладкий вкус победы. Я улыбнулась вполне искренне, и Атэ, уже успевшая расслабиться, опять чуть не скрипнула зубами.