– Она ходит и жалеет себя, как будто самая несчастная, и не понимает, как ей повезло. Ее вообще можно было бы из дома выкинуть!..
– Еще раз. Без сопливых разберусь, кого выгонять из своего дома, – брат что-то прошипел сквозь зубы, – Если ты закончил истерить, займись чем-нибудь полезным.»
От этой новости мне тогда вовсе не хотелось удавиться, как можно было бы подумать. Наоборот, я почувствовала что-то вроде облегчения. А еще кучу энтузиазма. Тогда-то я первый раз и нарушила главное правило Собрания Мечтателей. Первый, но далеко не последний.
– Зачем ты ей потакаешь?! – возмутился Рез лебединому добродушию, вырывая меня из воспоминаний, – Поверь мне на слово, Тихея отлично умеет себя жалеть и наматывать сопли на кулак!
– Эй! – возмутилась я, впрочем, довольно вяло.
Реза это не остановило от желания поделиться с Икелом информацией.
– Если ей еще и помогать в этом, она вообще стухнет. Надо держать ее в тонусе, черноглазка, в то-ну-се! Она как-то пять часов кряду мне на уши свои сопли наматывала о том, как мир несправедлив к ней, какие люди злые, системы несправедливые и никто ей жизни не дает…
Я вскинула голову.
– А я не права была?!
– Может и права, Тиша, может и права, – покачал головой друг, – Но, черти тебя раздери, как об этом можно говорить так долго?! И главное, зачем об этом постоянно думать? Ей-богу, не знал бы, что ты перманенто занята планированием очередной глупости, подумал бы, что тебе просто заняться нечем…
Икел мягко улыбнулся и погладил меня по макушке, как маленькую.
– Все в порядке. Это нормально, что тебе хочется поделиться своей грустью с близкими. Я всегда готов тебя выслушать!
Дядя Дони вдруг сосредоточил на Лебеде полупьяный взгляд.
– Все в порядке, Икел, для этого у нее есть я.
Я прикусила щеку, чтобы сдержать дурацкую улыбку. Приятно!
– Куда намылилась, госпожа? – в устах миссис Грамбл, верного сторожевого пса семьи Роттер еще со времен отцовских сопливых лет, «госпожа» в мою сторону всегда звучало с хорошо уловимой насмешкой.
Она стояла прямо у того непросматриваемого места в заборе, где я могла проскользнуть незамеченной. И явно не собиралась двигаться.
– Я моложе и быстрее, – предупредила я.
Женщина усмехнулась.
– Ишь как заговорила! И даже не заикается – смотри-ка.
Через главный вход что ли идти? Но там можно наткнуться на кого-то из домашних, кому не под пятьдесят… Меня опять охватило раздражение. И ведь даже не съедешь! Еще пару недель назад отец, может, и порадовался бы или даже не заметил, а сейчас меня обложили со всех сторон не пойми зачем и никуда отпускать не хотят.