— Это была лишь бутылка бренди, — коротко бросил Энтони.
— Впредь, это будет всего лишь четверть бокала. — Вивиан нахмуренно смотрела на кузена. — Так мы договорились? — Она протянула ему руку.
— Договорись, — с кривой усмешкой ответил ей тот и слегка сжал ее ладонь.
— Великолепно. Тогда начнем с того, что сегодня к шести ты поедешь со мной к Сэлтонам, — заявила девушка.
— У меня нет никакого желания ехать к ним, — отозвался на это Энтони. — Я буду отдыхать в кругу друзей.
— Забудь о друзьях. Мы на охоте, — строим тоном парировала его кузина. — Я зайду за тобой в половину шестого, и будь одет в свой лучший костюм. — Вивиан направилась к двери. — И никакого бренди! От тебя не должно пахнуть алкоголем!
— Да ты знатная интриганка, моя милая кузина, — усмехнулся на это молодой человек, пораженный ее цепкой хваткой.
— О, ты мало что обо мне знаешь, дорогой кузен, — улыбнулась ему Вивиан и вышла в коридор, оставив кузена с вихрем чувств и эмоций.
Теперь Энтони осознавал, что все это время ошибался, считая Вивиан несчастной, скромной и беззащитной. Ему вдруг открылось другое, истинное ее лицо властной, расчетливой охотницы за капиталом. Она стала ему ненавистна. И, вспомнив о том, с какой гордостью девушка поведала ему о том, что нарочно пролила сок на платье мадемуазель де Круа, своей соперницы за сердце Найтингейла, Энтони с усмешкой, полной неприятия и отвращения, подумал: «Она безжалостна. Красивая сучка с пустотой в груди».
По дороге к Сэлтонам в карете царила тишина: молодые люди, отвернув лица к окошкам, словно не желали смотреть друг на друга, и с тех пор, как покинули Гринхолл, не проронили ни слова. Несмотря на согласие забыть все, что произошло и в покоях Вивиан, и в покоях Энтони, оба чувствовали, что отныне их теплые родственные прежде отношения покрылись льдом отчуждения.
Девушка была одета в нежное-розовое муслиновое платье, ее ладони были облачены в белоснежные белые перчатки, а на ногах, едва заметные из-за довольно длинного подола платья, выглядывали красивые обитые белым шелком туфельки. Шею девушки украшал ее любимый золотой кулон с птицей, а замысловатую прическу — шпильки с розовыми жемчужными. Красота Вивиан была ослепительной, но с тех пор, как Энтони узнал истинное обличие кузины, ее внешность перестала затуманивать его разум и восхищать его. Он больше не видел перед собой нежного лебедя, но волка в овечьей шкуре, и эту ипостась он презирал. Энтони, до этого дня страстно и трепетно влюбленный в кузину, теперь ненавидел ее. Но это не смущало девушку: она понимала, что отныне кузен ее на дух не переносит, но знала, что он будет надежным партнером в их охоте за богатым будущим. Это знал и сам Крэнфорд и был совершенно уверен в том, что, в союзе с ловкой интриганкой Вивиан, уже скоро он поведет под венец девушку, которая принесет ему огромное приданое. Родственные отношения сменились деловыми, и никто из них больше не желал обращаться друг к другу в вежливой форме.