— Ты не понимаешь, да? — неожиданно для себя Мила вдруг осознала, что на ее глазах отчего-то выступили слезы, и голос задрожал.
Огромный груз обиды лег на плечи девушки. Да, она не была примером для подражания, да, последние четыре года выводила родителей из себя, часто доводя мать до слез. Но она тоже человек и ей не чужды чувства и эмоции. Ей не чужды желания и все человеческое.
Разве кто-нибудь ее спросил?
Хоть кто-нибудь поинтересовался ее мнением насчет свадьбы? Родителей она могла понять, девушка их окончательно допекла и получила в наказание этот брак. Но Ракитин. Сашка. Пусть в последние годы у них не ладилось, пусть не выносила она его совсем и порой даже видеть не хотела. Но ведь раньше, раньше они друг друга понимали. Как он мог?
Просто взять и предложить этот брак? Зачем? Ради чего? И не ей предложить, а отцу ее. Словно она, Мила, ничего из себя не представляет и ее мнение не имеет никакого значения. К то вообще так делает?
Мила не была чересчур романтичной особой, после определенных событий, связанных все с тем же Ракитиным, она поняла, насколько все это глупо, но даже в ее представлении отношения должны выглядеть иначе. И если хочешь видеть девушку своей женой — добейся ее. Добейся по-настоящему, так, чтобы она сама захотела. А Милка не хотела. Ее заставили. Принудили. Притащили в деревню за сотни километров от родного города.
— Не понимаю чего, Мил?
— Я не вещь и не игрушка! Я живой человек. Ты меня спросил, нужно ли мне все это, хоть кто-нибудь меня спросил? Ладно отец, но ты.
— Мил… — Саша вновь потянул к ней руки, но девушка отпрянула от него, как от прокаженного. Не нужно ее касаться. Не надо трогать. Потому что знала Мила, как действуют на нее его прикосновения и не хотела повторения.
— Ты просто взял и привез меня сюда! Так ты считаешь, нужно девушек добиваться? Ах да, тебе ведь никогда и не приходилось, только пальцем помани и все твои.
Мила говорила и уже не пыталась сдерживать слезы, стекающие по щекам. Ей надоело, просто надоело.
— Проверить он хотел, ключи оставил, экспериментатор хренов!
— Мила…
— Выставил меня идиоткой перед знакомыми и рад, да? Показал, какой ты большой и сильный и…
Договорить Мила не успела, в одно лишь отрывистое движение, Саша схватил ее и несмотря на все попытки Милы вырваться из загребущих лап мужа, прижал девушку к себе. А она продолжала колотить его маленькими кулачками, царапать острыми коготками, ей так хотелось, чтобы ему было больно, также больно и обидно, как было ей сейчас. Она чувствовала себя брошенной и никем непонятой, от нее словно от щенка надоедливого избавились. Нагадил — вон из дома, в руки другого хозяина. А тот выдрессирует.