― Звучит здорово, очень расслабляюще... но гораздо сдержаннее, чем я тебя помню.
Он кивает, и я смотрю на солнце, садящийся за горизонт.
― Ну, тебе еще многое предстоит узнать обо мне. Мне понравилась эта поездка, потому что я был с семьей, и все было просто. Никакой прессы, никаких ожиданий, никаких модных костюмов или необходимости быть нарасхват. Теперь, когда на горизонте маячит выход на пенсию, именно этого я жду больше всего.
― Выход на пенсию? Ты так молод. ― Я озадачена.
Пакстон улыбается.
― Мне нравится, что ты до сих пор ничего не знаешь о спорте. В любом случае, я ― вчерашняя новость. В глазах лиги я уже старик. И уж точно не собираюсь быть одним из тех спортсменов, который продолжает работать, хотя все прекрасно знают, что он давно выдохся. Так что это мой последний год. Но не говори об этом прессе, а то они накинутся на меня, как белые на рис.
Я делаю вид, что закрываю губы и выбрасываю ключ.
― Я ничего не скажу. И никому не скажу, сколько банальных метафор ты используешь.
Пакс закатывает глаза, но его полные губы подрагивают.
― Итак, это все, да? И что дальше? Не похоже, что тебе когда-нибудь снова придется работать. И я говорю это не для того, чтобы узнать, сколько ты зарабатываешь, я знаю, ты мог позволить себе пожертвовать полмиллиона долларов на отделение химиотерапии Райана в детской больнице. ― Да, я знала о его пожертвовании. Мать Райана позвонила мне, чтобы поблагодарить за то, что я ввела Пакса в их жизнь, и рассказала мне, что он сделал для больницы, в которой ее сын проходил лечение. Сделал это без лишних слов для моей компании, СМИ или кого-либо еще. Это была настоящая отдача, и одна из причин, почему я дала ему второй шанс.
Пакстон проигнорировал мой комментарий, решив даже не хвастаться своим поступком.
― Я не знаю, что мне делать. Так долго моя жизнь была «вперед, вперед, вперед». Следующая тренировка, следующая игра, следующий сезон. Я морил себя голодом, налегал на протеин, доводил мышцы до предела, давал интервью, пока мои щеки не болели от фальшивых улыбок. Честно говоря, думаю, что буду просто счастлив побыть наедине с собой.
Я киваю, потому что понимаю это.
― Уединение ― это мое любимое время. Надеюсь, ты сможешь найти его после того, как закончится этот сезон.
― Ну, я не говорил, что хочу быть совершенно один. ― Рискованным движением, не спрашивая, Пакс переплетает свои пальцы с моими, когда мы возвращаемся к парковке, граничащей с парком.
― Я думала, ты собирался спросить моего разрешения. ― Но я не отдергиваю руку.
Он пожимает плечами, и его пальцы в моих пальцах кажутся мне лучшей вещью в мире в этот момент.