Пакс поднимает бровь.
― Думаю, у нас было достаточно практики, чтобы я точно имел представление, насколько будет эффектно.
Я отступаю от него, Пакстон убирает руку от моего лица. Мне не хватает тепла его пальцев.
― Ладно, хорошо, думаю, ты меня понял.
― А теперь перестань дразнить меня и ешь свой итальянский лед, ― шутит он.
― Не будь таким занудой, ― парирую я.
― Итак, раз уж мы с тобой встретились, скажи мне, какое самое захватывающее приключение ты пережила? ― Пакс полностью меняет тему.
― Ловкач, пытающийся отодвинуться от неуклюжего сексуального розового слона в комнате, ― говорю настолько серьезно, насколько могу. ― Но я шучу. В прошлом году ездила в Израиль с родителями на Рош Ха-Шана. Это было невероятно. Имею в виду, я бывала там и раньше, это мое любимое место на земле, но побывать во время святых дней было... у меня даже нет слов.
Кажется, Пакстон искренне заинтересован в том, что я говорю.
― Я никогда не был там, но слышал, что это потрясающе. Я бы с удовольствием поплавал в Мертвом море. Или это ловушка для туристов?
Я хихикаю.
― Так и есть, это ловушка для туристов, но совершенно классная ловушка. После грязи кожа чувствует себя потрясающе, а в воде буквально невозможно сидеть. Трудно поставить ноги на морское дно, настолько плавучим является человеческое тело в этой воде. Ты чувствуешь себя... невесомым. Некоторые люди думают, что это шутка, но я нахожу это... свободным. Когда я приехала, прошла несколько миль по пляжу до места, где почти никого не было, и плавала около часа.
Мы сидим на скамейке, наши угощения почти закончились.
― Звучит очень расслабляюще.
― Лучше, чем все спа-процедуры, которые я когда-либо проходила. Но дело не только в этом, израильтяне смотрят на жизнь совсем иначе, чем мы. Ужины длятся часами, иногда днями. Они веселы и праздничны, но в священные дни очень серьезны. Это просто... другой мир. И я люблю быть частью этого мира так часто, как только могу. ― Пакс кивает, и мне хочется узнать, чем он занимался. ― А как насчет тебя? Много поездок в Вегас и ярких ночных клубов?
Он хмурится больше на себя, чем на меня.
― Не-а. Мое лучшее приключение, если это вообще можно так назвать, было два года назад, когда мы с братом сняли дом на озере Мичиган на три недели в межсезонье. Мы просто рыбачили, жгли костры на заднем дворе, слушали кантри-музыку, пили пиво. Был полный пижонский праздник в глуши, и это было лучшее время в моей жизни.
Я была удивлена. Думала, что он скажет про Монако или Канкун. Но вместо этого Пакс рассказал о совместной поездке с братом, которая звучала так же скромно, как церковная мышь.