Я никогда не буду сидеть с ним перед телекамерами, прыгая от радости вместе с его семьей от его достижений. Никогда не буду грызть ногти в секции жен и подруг на его первой профессиональной игре. И никогда не буду держать его за руку после проигрыша.
Я бы никогда не надела его кольцо, не нарядила бы наших детей в его футболку с его номером.
Эти вещи были тяжелы для меня... но я отдала всю себя ему. И свою любовь. Я ничего не могла с собой поделать: как только вы встретили Пакстона Шоу и вступили с ним в интимную связь, это должно было стать неизбежным. У него была такая личность... такая, что в него влюблялись луна и звезды, даже если они могли видеть его только в темноте ночи.
Он ушел и не собирался возвращаться.
И в тот момент я поклялась никогда больше не произносить его имя.
Поклялась забыть о нем и закрыть свое сердце, чтобы это никогда не повторилось.
ДЕМИ
Солнце садится над моим задним двором, бокал вина, который я налила, собирает конденсат в душной, странно влажной осенней ночи. Я слежу за ним пальцем, размышляя, когда поднимаю бокал и делаю глоток.
Майя шевелится от звука пролетевшего в небе гуся, но тут же ложится обратно, слишком ленивая и усталая, чтобы интересоваться этим вопросом.
Возможно, я и расслабилась, передо мной на столике во внутреннем дворике лежит толстый роман в твердом переплете, но мои голова и сердце сейчас далеки от этого. Я перечитывала одну и ту же строчку снова и снова, почти пятнадцать раз, прежде чем со вздохом отложить ее.
С Пакстоном все становилось серьезным, и я была смертельно напугана.
То, как он представился моим парнем. Встретил моих родителей. Остался на ночь. Был внутри меня как мысленно, так и физически. Все это было слишком.
Я крутилась по спирали и не знала, в какую сторону повернуть или думать. Поэтому прибегла к самосохранению, уклоняясь от его звонков и избегая встреч с ним в течение недели.
Пакстон подбирался слишком близко, и я чувствовала, как у меня накаляются нервы. Я чувствовала, как каждый инстинкт внутри меня приходит в действие, создавая армию беспокойства и саморазрушения против него и себя. Я не могла объяснить ему это, не хотела взъерошивать перья или прекращать то, что у нас происходило. В прошлый раз он оставил меня, не сказав даже «до встречи», и я была опустошена больше, чем хотела признать.
И вот так я стала той же самой дурочкой, которую он два года возил за собой в колледже. Я хотела и не хотела его одновременно. Я была влюблена в него, безумно и слепо, но также знала, как необратимо могу пострадать, если признаюсь ему в этом. Я хотела, чтобы мы были вместе, но годы его отказов ранили меня так глубоко, что мне до сих пор не выкарабкаться из ямы.