— Пожалуй, еще стаканчик и по домам, — облизывая губы произносит она и выравнивется.
— Ага, — прокашливаюсь и хватаюсь за тот самый стаканчик, но вовремя вспоминаю, что я все-таки за рулем. — У деда, кстати, есть отличная коллекция виски, не хочешь составить мне компанию и продегустировать? — срывается с моего языка прежде чем я успеваю подумать, какую ерунду сморозил.
Но мне хреново, по-настоящему хреново, и одному оставаться не хочется. А тащить какую-то незнакомую девку в единственное место, где все напоминает о дедушке не хочется.
— Не думаю, что Федору Александровичу понравиться, что мы вылакаем его редкое виски, которое он лет десять скупал.
— Он уже никогда не узнает, — с горечью произношу я и бросаю на барную стойку несколько крупных купюр.
— Не могу с тобой согласиться. Федор Александрович все видит. С небес, разумеется.
Я ничего не отвечаю. Подхватываю Любу за локоть и тащу на выход. Не понимаю почему нянчусь с ней, но из этого вечера можно сделать себе выгоду. Например, раздеть Левандовскую когда уснет и сделать несколько снимков. А потом пригрозить, что если не уберется из завода сама, то я опубликую их на сайте компании. Или разошлю всем сотрудникам анонимно. Усмехаюсь, представляя эту картину и усаживаю Любочку на переднее сидение автомобиля.
— Как же я тебя ненавижу, Царев, — ее глаза воинственно блестят.
— Это взаимно, поверь. Пристегни ремень безопасности, не хочу чтобы ты вывалилась из машины по дороге, хотя и не скажу что очень расстроюсь.
Я обхожу машину и в последний момент бросаю взгляд в сторону ресторана. На ступеньках стоит Максим и ненавидящим взглядом смотрит на меня. я усмехаюсь и сажусь за руль. Что, не получилось одновременно усидеть на двух золотых яйцах? Ну-ну.
Кирилл
Левандовская определенно перепила, никогда ее такой не видел. Она включила музыку в машине и громко подпевала певице, дергая в такт руками и ногами, иногда задевая мои плечи и голову. Хотя, нет, не подпевала, а горланила так, что еще полчаса рядом с ней и я бы оглох.
Ее соблазнительные стройные ножки выглядывали из-под подола платья и я пытался контролировать свои глаза, чтобы хотя бы не так часто пялиться на них. Лиф платья немного полз вниз, являя мне вершинки упругих грудей и мне безумно хотелось поласкать их языком и добраться до розовых сосочков.
Я скривился от своих мыслей, впился пальцами в руль и поддал газу. Наверное, надо было отвезти ее домой, но ехать обратно в город уже не хотелось.
При виде загородного дома мое настроение окончательно испарилось. Что я сейчас делаю? Мне стоило бы почтить память деда, а не разъезжать на тачке с пьяными девицами. Хотя, это же Люба, дед бы наверяка похвалил меня за то, что я не оставил ее одну в баре.