— Логан, — поприветствовал он, усыпляя компьютер.
— Детектив Грин. У нас спокойно, как в могиле.
— И мы не зря потратили этот месяц. Первая реклама выставки уже пошла, мы ждем поступления работ. Рафаэль никого не убил, значит, твоя гипотеза верна, и второе убийство — это работа над ошибками, а все предыдущие — это путь к картине.
— Или он не убил потому, что испугался. Потому, что с ним вышли на связь. Если это Мун или Мерт.
Грин холодно улыбнулся.
— Ты же не уверен, правда?
— Мне сейчас пришла мысль, которая тебе не понравится, — возвестил Логан, отодвигая от себя записки. — Путь, который мы проследили, похож на подготовку. Это и есть подготовка. Он десять лет шел к тому, чтобы нарисовать одну идеальную картину. И облажался. Пришлось повторить. Как экзамен.
— И что мне должно не понравиться?
— А что, если он не один? Если это действительно какой-то экзамен или какая-то демонстрация? Что, если он делает это не только ради искусства, но чтобы угодить кому-то? А что, если это вообще состязание?
Грин улыбнулся.
— Говард, у нас нет никаких оснований думать о состязании.
Он поднял руку, сдаваясь.
— Да, это может быть бредом, у нас нет оснований. Но мне кажется, все не так линейно, как мы сейчас видим.
Мы видим одну сторону медали. Рафаэля, который рисовал кровью и рисовал ангелов. Что, если есть не один Рафаэль? Давайте сделаем запросы и поднимем все за десять лет. Все убийства, связанные с искусством.
Грин откинулся на спинку кресла.
— Ты с ума сошел. Мы не обработаем эту информацию и за год.
— Давай позовем Рэя, — предложил Говард. — Если я несу бред, и вы оба скажете, что это бред, мы забудем, что я сказал, и будем отрабатывать первую версию и ждать нового случая. Но если он скажет, что в этом есть доля рационального зерна. Всего лишь доля, намек! То ты сделаешь запросы.
— В какие страны?
— Все между Веной и Тревербергом, — он помолчал. — Да. Для начала нам этого хватит. Если я прав, и эта серия управляется кем-то извне, то мы найдем следы на короткой дистанции. И если найдем, то сможем искать дальше, сфокусировав поиски. У меня есть подозрения, но их я оставлю при себе.
— Нет уж, продолжай, — бросил Грин, делая себе пометки на чистом альбомном листе.
— Александр Мерт и Самуэль Мун учились в одном и том же заведении — Академии Художеств в Вене. Мерт ушел после первого года. Я нашел только следы того, что его выпускная работа после двух семестров была раскритикована в пух и прах потоком, но чтобы заполучить детали, нужно ехать в Вену, а оснований на это до сих пор не было. Также — это поразительно, но факт, — оба учились у одного преподавателя. Немец, Дархенгем Штерн, он преподает с 1974 года. Я ничего не понимаю в искусстве, но его работы и стиль преподавания в сети описывают, как «мрачно, ужасно, роскошно и очень реалистично». Также, как описывают творчество Муна.