— Самуэль Мун, слушаю.
— Это Грин, — ожила трубка. — Мне нужно с вами поговорить.
— Мне нужно приехать в участок? — тихо спросил Мун, готовясь к худшему.
— Нет. Я недалеко от вашего дома. Можно заехать?
Мун оглянулся. На кухне появилась нянечка. Она выглядела заспанной. София еще спала, и Марианна, скорее всего, вылезла в поисках кофе. Увидев художника, она ретировалась, не желая ему мешать. В воспаленном воображении Муна она осталась белкой с черной шерстью и внимательными фиалковыми глазами, которая высунула мордочку из овального дупла на дереве со странной темно-синей корой, отливающей металлом.
— Да, конечно, — упавшим голосом сообщил он. — Но я не один.
— Я ненадолго.
— Да, детектив, я буду рад. Приезжайте.
Грин отключился, а Мун замер, глядя в потолок. Кофе сварился. Аромат должен был вдохновить его, пробудить, но вместо этого художник испытал что-то, слишком похожее на отчаяние. Его жизнь рушилась. Он открыл дверцу бара, достал оттуда коньяк и перелил кофе в большую кружку, разбавив его алкоголем. Кофе с коньяком должен был привести его в порядок. Горячий напиток обжег. Мун закашлялся, но сделал еще глоток. Жар от алкоголя, разгоняемый кофе, привел художника в чувства. В ожидании детектива он может немножко поработать.
Глава четвертая. Аксель Грин
17 июня 2001
Детектив Аксель Грин остановил мотоцикл у ворот перед домом Самуэля Муна и замер в ожидании. Несколько секунд спустя массивные створки дрогнули и разъехались, пропуская его вовнутрь. Аксель оставил мотоцикл на парковочном месте, повесил шлем на руль, провел рукой по волосам, взбивая их, и направился к дому. Он двигался со спокойной грацией военного, который пережил настоящий ад в самых горячих точках. Темно-синие глаза скользнули по небольшому, но изящно оформленному участку, по Porsche 911 художника, остановились на черном Ауди, который точно не был зарегистрирован на Муна. Предположил, что это машина Теодоры Барт. С Теодорой Грин не был знаком, но Лок и Логан в один голос заявили, что с ней что-то не так, и Акселю было интересно убедиться в этом самостоятельно. Марк Карлин, который пересекался с ней на городских приемах, сказал, что она просто успешная и занятая женщина, чьи интересы отличны от «хочу выйти замуж и рожать детей», что она холодна и весьма замкнута, но ничего такого, чтобы привлечь внимание полиции.
Грин на ходу закатал рукава белой рубашки до локтей и поднялся к двери. Та открылась до того, как он позвонил. На пороге стояла молодая женщина с белозубой улыбкой и смеющимися глазами. Нянечка, Марианна. Она улыбнулась.