Глава десятая. Аделия Ковальская
29 июня, 13.48
Бизнес центр «Треверберг», деловой квартал
— Это что такое, Энн?
Аделия строго смотрела на помощницу, которая уже десять минут стояла посреди кабинета, опустив голову и выслушивая замечания.
— Я в кои-то веки открываю журнал и вижу, что все расписание перепутано.
— Прошу прощения, я все поправлю.
— Хорошо хотя бы, что Мун с Магдером не подрались и каждый приехал в свое время. Но не понимаю, как так вышло, что у нас в записях Мун был утром, хотя я жду его только через тридцать минут, а Магдер будет сейчас, хотя на самом деле был утром. Ты только этих двоих путаешь? Или формируешь алиби для Муна, чтобы он сказал своей невесте, что был у нас, а сам мог развлекаться с любовницами?
Энн Лирна отложила журнал и улыбнулась.
— Это моя ошибка. Больше не повторится.
— Не допускай ее пожалуйста. Мне не нужен помощник, который все запутывает.
— Но ведь пациенты приходят строго к своему времени?
— Да. Не представляю, как тебе это удается, когда в записях такой кавардак. И как я теперь покажу журнал полиции? Грин меня сожрет живьем.
Аделия взяла журнал и просмотрела аккуратные строчки, пролистывая страницу за страницей. Она не могла увидеть, как изменилось лицо Энн в момент, когда Ковальская упомянула Акселя Грина. Молодая женщина побледнела и даже помрачнела.
— Детектив запросил наш журнал?
— Я подписала соглашение о неразглашении и не могу с тобой это обсуждать. Исправь расписание, приведи его в соответствие с действительностью и верни мне журнал. А потом, — Аделия подняла на нее глаза, — у меня есть просьба. Личного характера.
Энн улыбнулась. Она забрала журнал и замерла, глядя на начальницу.
— У меня важная встреча после Муна. Она может затянуться на несколько часов. Не могла бы ты посидеть в это время с Меган?
— Меган?
— Моя дочь. Я дам тебе кредитку. Сходите куда-нибудь, покажи ей Треверберг. Сможешь?
В зеленых глазах Энн проступило странное выражение, которое Аделия никак не смогла расшифровать. На долю секунды показалось, что вместо молодой прекрасной женщины в этой комнате оказалось потустороннее существо. И добром от него явно не веяло. И без того бледная кожа приобрела восковой оттенок, даже губы потемнели. Аделия удивленно подняла бровь. Взгляд Энн сфокусировался на ее лице и изменился.
— Да, с удовольствием. У меня свободный вечер.
— Я заплачу.
— Не нужно, мне это в удовольствие, — севшим голосом проговорила Энн. — А сколько лет девочке?
— Почти пять. — Аделия расплылась в улыбке. — Я ни разу не привозила ее сюда, но сейчас у нее такой период, когда лучше не разрывать контакта с матерью. И я решила сделать исключение.