— Поздравляю, — проверив бумаги, проговорил директор. — Вы всегда были единственной, с кем он говорил. Теперь вы единственная, кому он доверяет. Счастья вам и вашей семье.
Осень 1984 года
Треверберг
Аксель пил крепкий черный чай и смотрел в окно. Сара тоже смотрела окно. То, что он сказал несколько минут назад, не укладывалось в ее голове, и это непонимание и обида выливались жгучими слезами, которые женщина даже не пыталась скрыть. Она чувствовала себя так, будто ее душу вынули из тела, хорошенько измарали в ближайшей луже и бросили обратно, как ненужную ветошь. Саре было невыносимо смотреть на юношу, который так неожиданно повзрослел и так резко начал принимать решения. А еще вчера она с наслаждением рассматривала выточенные самим богом черты его молодого лица, заглядывала в темно-синие глаза, в которых до сих пор светилась благодарность. Его не тяготила жизнь в детском доме, но собственная комната и постоянная «мама» стали приятным сюрпризом.
— Армия, — в сотый раз повторила Сара, будто пробуя это слово на вкус. — Зачем тебе армия в шестнадцать лет? И как ты вообще смог обмануть всех и получить эту чертову бумажку?
Юноша неопределенно пожал плечами.
— В Треверберге призыв с шестнадцати лет, и ты это прекрасно знаешь. Я получил базовое образование, а на колледж и университет у нас нет денег, — спокойным, выверенным тоном проговорил юноша. — Армия даст эти деньги. Я буду высылать тебе их, ты сможешь купить новый дом. А, когда вернусь, поступлю в университет.
Она отмахнулась от него и снова отвернулась к окну. Конечно, Сара понимала, что такой человек, как Аксель, не будет сидеть спокойно дома, прилежно учиться и строить скучную карьеру. Он мог бы стать ученым. Его успехами в точных науках восхищались все преподаватели, пророча ему великолепное будущее. Но Аксель не верил, что мальчику из детского дома кто-то позволит получить заветное городское место на потоке, и полностью отдавал себе отчет в том, что нужны свободные деньги на тот случай, если учебу придется оплачивать. Она знала, что взяла в свою семью не самого обычного и не самого послушного подростка, но и представить не могла, что он так быстро покинет ее. Что он выберет такой опасный путь.
Темно-синие глаза юноши остановились на ее лице. В них горело искреннее сочувствие пополам с решимостью довести начатое до конца.
— Когда ты вернешься?
— Контакт на пять лет. Я буду писать тебе каждый месяц. И уже через полгода приеду в отпуск. Ты и не заметишь!
Сара отвернулась и смахнула с щеки очередную слезинку. Солнце вызолотило ее русые волосы, собранные в косу, ореховые глаза стали почти зелеными от слез. Она чувствовала себя ровно так же, как в день, когда узнала, что ее ребенок мертв. Что муж мертв. Что она наполовину мертва. С Акселем она была целой, живой. А без него боялась, что забудет, как дышать.