Отправившись после завтрака на ленту, я заметила, что у стенда с объявлениями толкутся студенты и что-то с жаром обсуждают. В прошлом году они так же толпились там, когда Морелли прицепила там фотографию – мою и Коша, где мы голяком и друг на друге изгоняли из меня джанару.
Вдруг сейчас она провернула похожий фокус?!.
Я двинулась к стенду, полная решимости растолкать зевак, но студенты сами расступались передо мной. Если честно – разбегались.
– Приём Базема… – услышала я взволнованный шепот за спиной и оглянулась через плечо.
Студентиков сразу, как ветром сдуло, и к стенду я подошла в гордом одиночестве. Вопреки опасениям, никаких фотографий на доске объявлений не висело, зато красовался приказ, подписанный ректорской подписью-закорюкой. Приказ о том, что новогодний бал будет проводиться в здании института «ПриМа» в целях укрепления дружеских отношений и обмена колдовскими навыками между студентами.
В стекле отразились пять силуэтов – кто-то остановился за моей спиной, тоже читая объявления. Запах роз защекотал нос, и я чихнула.
«Вокруг тебя пять врагов», – вспомнила я гадание Ягушевской и медленно обернулась, готовая к любой неожиданности.
Но позади меня стояла Вольпина, справа и слева от неё – Анчуткин и Царёв, а чуть поодаль – две «конфетки».
– Ой, как интересно! – Вольпина захлопала в ладоши. – Совместный бал! Я обязательно пойду!
– Бал у «приматов» – это глупо, – отрезала я.
– Почему? – наивно спросила Вольпина, захлопав ресницами.
– Потому что они обязательно устроят какую-нибудь гадость, – сказала я ей в тон и так же захлопала глазами, передразнивая. Как же меня бесила эта лицемерка, которая сумела обмануть даже преподов из «Ивы». А они-то считают себя такими-рассякими специалистами-профессионалами!
– Эти «приматы» такие гадкие? – Кариночка продолжала разыгрывать из себя Мальвину, но я видела её насквозь. Пусть она мило улыбалась Анчуткину и посматривала на Царёва невинно, как зайчик с бантиком, но стоило нашим взглядам встретиться – в ней менялось всё. Неуловимо, едва заметно – но менялось. И улыбочка становилась пакостной, и глазки начинали масляно блестеть.
Я ответила ей прежде, чем подумала:
– Они почти такие же гадкие, как ты.
– Василиса! – хором гаркнули Анчуткин и Царёв.
– Что? Защищать её будете? – бросила я им презрительно.
Царёв нахмурился и угрюмо замолчал, Анчуткин виновато посмотрел на Вольпину, но тоже ничего не сказал. Ладно, и на том спасибо.
«Конфеток» я в расчет не брала – только я заговорила, они быстренько отошли шагов на десять, делая вид, что заняты изучением сумочки одной из них.