— Любимова Кристина Сергеевна, двадцать семь лет, родилась в небольшом городке на берегу Волги, разведена шесть месяцев назад. Муж сбежал, не выдержал поганый характер? Угадал?
Вот это дела! На меня собрано досье? Интересно, что он еще узнал?
— Спроси у мужа.
— Спрошу. Меня зовут Игорь, Игорь Громов.
— Не скажу, что мне приятно познакомиться.
— А совсем недавно было очень приятно.
Склонив голову, он подходит слишком близко, бесцеремонно вторгаясь в мое личное пространство. Высокий, здоровый, плечи широкие, стоит, убрав руки в карманы брюк, скользит взглядом по моему лицу, шее, груди.
До чего наглый сучара. Сожрет и не подавится.
— И вот не надо так на меня смотреть, — цежу сквозь зубы, а у самой сейчас сердце остановится.
— А то что?
— Я вам, господин Громов, не кукла и не игрушка, чтоб вертеть меня на херу, когда вам с дружком это угодно.
Громкий смех разносится по всему номеру, а по моим натянутые нервы словно режут острым ножом. Он смеется, просто смеется, глядя в глаза, а я, следуя некому импульсивному порыву, не отдавая себе отчета, замахиваюсь и залепляю пощечину по его красивому лицу.
Ладонь моментально обжигает, она горит, а я совсем ничего не слышу, только звонкий шлепок. Вижу, как зеленые глаза вспыхивают гневом за долю секунды.
— Это совсем не смешно! Вам никто не давал права трахать меня! Вам никто не давал права использовать меня! Я не проститутка и не шлюха! И уж точно не резиновая кукла для ваших членов.
Совсем страх потеряла. Проговариваю четко каждое слово, да мне вот плевать, что этот Игорь Громов будет дальше делать.
Эмоции хлыстом бьют по нервам, до самого мяса. В кровь.
Порядочная девочка в серой юбке в моем сознании крутит пальцем у виска, мотыльки ломают крылья. Я прекрасно понимаю, что такие люди могут сделать со мной и моей жизнью. Растоптать, разорвать в клочья. Если повезет, то летать мне на рейсах Новосибирск — Тюмень.
Громов играет желваками на скулах, слегка побледнел, продолжая нависать надо мной и смотреть убийственным взглядом. Долгих несколько секунд, но потом он неожиданно кривит губы в подобии улыбки, трет щеку.
— Хорошо, это я забуду и прощу. Заслужил. Но чтоб больше себе такого не позволяла. Никогда, ты поняла меня, Кристина?
Теряю дар речи, ладони вспотели, а позвоночник покрывается льдом и легкие наполняются морозным воздухом, от мужчины так и веет холодом.
Хочется спросить, но не могу. Что значат его слова про больше никогда? Я вообще хочу закончить этот рейс, желательно живой и по возможности невредимой, и да, больше никогда не встречаться с ними