— Так я знаю, Артём, поэтому я с вами. Шульгин, ты ведь гений своего дела, я верю только в тебя, в вашу команду.
Кажется, я перестала дышать.
У них команда. Прачечная «Пузырек», чтоб меня. Два ушлых и далеко не глупых мужика за процент, судя по разговору и размаху компании, отмывают деньги, нажитые на нелегальном бизнесе.
Чуть не выронила пустой бокал из рук, когда сзади раздался мужской голос.
— Снова твои старые знакомые? У меня такое впечатление, что они специально арендуют наш джет, чтоб тебя увидеть. А может, и не только увидеть.
Курапов с мерзкой ухмылкой смотрит на меня. Вот сука, что ему надо? Никто не тянул его за язык и не ждал признаний в любви, а теперь так отчетливо видно, как он жалеет о сказанном и отыгрывается. Так, Дима, не пойдет.
— А тебе снова жена не отсосала?
Не собираюсь терпеть его нападки и проглатывать дерьмовые намеки. Я пыталась поговорить нормально, сам не захотел. Хочет войны — он ее получит.
— Больше сказать нечего?
— А тебе, я смотрю, доставляет удовольствие задавать мне такие вопросы? Член не встает при этом?
— Нет.
— А зачем ходил к Трофимову и писал заявление?
— Почему в тебе столько яда?
Где-то я уже слышала фразу про яд.
— Потому что не надо так себя вести, Дима. Я тебе ничего не должна и ничем не обязана. Что тебе сказал Трофимов?
Курапов молчит, продолжая смотреть, действуя на нервы, словно пытается что-то разглядеть во мне и понять. Но ответа от него я так и не дождалась, Дима развернулся, ушел в кабину. Детский сад, честное слово. Почему нельзя просто поговорить и во всем разобраться как взрослые люди?
— Девочка, эй как там тебя? Стюардесса. Иди сюда.
Быстро вышла в салон, оглядела мужчин. Лысый Геннадий был уже в изрядном подпитии, потому что он еще сорок минут назад отобрал у меня бутылку и уже разливал коньяк самостоятельно.
Его маленькие глубоко посаженные глазки блуждали по моей фигуре, мужчина причмокнул губами, допил залпом остатки алкоголя из бокала.
Жутко неприятный тип.
— Я вас слушаю, — запнулась на половине слова, дольше, чем нужно, задержала взгляд на столе, стало сразу нехорошо.
Прямо перед Шульгиным, что уже снял пиджак и сидел в одной черной рубашке, на столе, между бокалов, открытого ноутбука, часов, очков от солнца и еще какой-то мелочевки, лежали пластиковые банковские карты, свернутые в трубочку денежные купюры и несколько дорожек белого порошка.
Такие же были рядом с Геной. Ну, надо быть совсем идиоткой, чтоб не понять, что это такое.
— Девчуля, а ну, иди сюда, хочешь немного словить кайфа? Давай иди ко мне, я угощу тебя первоклассным кокосом.