– Не приходи завтра и больше никогда не приходи, – горько произнесла она. – Мне все и так ясно. Я отпускаю тебя, как и пятнадцать лет назад.
В голосе Оленьки прозвучала такая боль, что Михаил Александрович поневоле засомневался, не остаться ли с ней сейчас. Он подошел к ней и крепко обнял. Оленька обняла в ответ и прижала голову к его плечу. Они стояли так несколько секунд, пока Михаил Александрович не почувствовал, что его рубашка становится мокрой от ее слез.
– Уходи, – вдруг резко отпрянула она.
Михаил Александрович молча покачал головой и отвернулся от нее, сделав пару шагов в сторону выхода. И в этот момент Оленька подошла сзади, будто пытаясь обнять напоследок. Он, было, уже повернулся к ней, как почувствовал, что рука его возлюбленной быстро опустилась к нему в карман и вытащила пистолет.
– Уходи, – болезненно повторила она, чуть отойдя назад и сжимая оружие в опущенной руке.
– Что ты делаешь? Отдай! – Михаил Александрович попытался выхватить пистолет из ее ладони, но она вывернулась и поднесла оружие к своему виску.
– Оленька, остановись, пожалуйста!
– Нет, – горько ответила она. – Я жила только мечтой о встрече с тобой и о твоем прощении. Видимо, судьба, что ты принес с собой пистолет, иначе я бы опять не решилась. Теперь надежды нет. У меня одна дорога.
Он не успел ничего сделать, как раздался выстрел. Оленька упала, по виску струилась кровь, а глаза так и остались открытыми, будто смотрящими с испугом в ожидающую ее вечность.
Михаил Александрович едва подавил крик, готовый сорваться с губ, не веря, что единственной женщины, которую он любил, больше нет, и что он сам виновен в ее смерти. Лошади испуганно ржали, заглушая шум с улицы, оставались считаные минуты до момента, когда сюда прибежит кто-нибудь из разбуженных обитателей имения. Нет, допустить, чтобы Оленьку считали самоубийцей, он не мог, как не мог допустить, и чтобы кто-то узнал о произошедшем сегодняшней ночью. Пусть не ее саму, но ее имя он защитит.
Быстро вытащив пистолет из ее руки, Михаил Александрович спрятал оружие в карман. Обведя взглядом конюшню, он выбрал самую спокойную лошадь. Опершись на доску стойла, он запрыгнул на испуганное животное без седла и, попытавшись успокоиться и не упасть, выехал из конюшни. Ему повезло: лошадь не попыталась его сбросить, будто бы и сама была рада покинуть это страшное место.
Выезжая, Михаил Александрович посмотрел назад и увидел, как во флигеле и господском доме зажглись огни, но на улицу еще никто не успел выбежать. Как и пятнадцать лет назад, он ушел безнаказанным.