Сны мешались с реальностью. И он не знал уже, где граница. Часто он видел Оленьку, и Костя даже радовался этим снам, по крайней мере, с ней можно было поговорить. А с кем еще? Как-то раз приходила Элен. Вроде это было на самом деле. Говорила, что все очень переживают и ей постоянно звонят с вопросами о его здоровье. Он попытался спросить про рукопись из сейфа, из-за чего она позвала врача и сказала, что Костя вновь бредит. Что у нее в комнате отродясь не было сейфа и тем более никаких рукописей она там не хранила. Костя начал кричать, что она врет, прибежали медсестры и опять что-то вкололи. Элен больше не приходила. Врач, с которым он принципиально не разговаривал, сказал, что мать пока не будет его навещать, потому что ее визиты плохо отражаются на его состоянии. Странно, но даже на это ему было плевать. Хотелось лекарства и обратно заснуть.
– Я был прав, он все наврал! – гордо говорил Костя во сне.
А Оленька лишь улыбалась в ответ, прикрывая рукой кровавую рану на виске, очень похожую на ту, что осталась у него самого:
– Это неважно. Правда теперь то, что написал обо мне Миша. Мы простили друг друга. И теперь я буду счастливо гулять в весеннем саду, где он меня оставил, и забуду всю выдуманную тобою грязь. Это моя судьба, и я никому не позволю ей распоряжаться. Теперь и ты знаешь, как это страшно, когда твоя жизнь тебе не принадлежит. Зато есть время вспомнить, на что ты тратил ее, когда был свободен?
Перед глазами Кости одно за другим мелькнули лица девушек. Не всех из них он помнил по именам. Обнаженные тела кружились в странной карусели. И лишь одна картина была совершенно четкой. Вот номер в гостинице и перед ним Кристина. Как же ему хотелось, чтобы она была сейчас рядом. Оленька будто прочитала его мысли:
– Ведь и у тебя могла быть такая любовь на всю жизнь. Но ты сделал другой выбор. Думаешь, он был правильным?
– Костя, – сквозь сон прорвался голос, заставивший открыть глаза.
Оленька исчезла. Он все еще спит? Или играет подсознание? Рядом сидела Кристина. Она нежно гладила его ладонь, на глазах были слезы. Костя хотел что-то сказать, но сил не было. Он просто пожал в ответ ее руку, но Кристина расплакалась еще сильнее. Так он делал, когда опаздывал на пары. Забегая в лекторий, пробирался на местечко рядом с ней, на которое Кристина предусмотрительно ставила сумку, чтобы никто не занял его раньше. Подходил и потихоньку сжимал ее руку под партой. Ах, если бы можно было вернуться! Как хотелось сейчас прижаться к ней, обнять, забыть все и сказать: «Не уходи, я понял, что мне не нужна эта свобода, мне нужна ты». Почему он это не сделал? И когда это было? Сколько лет назад они отмечали сдачу сессии и она, выпив вина для смелости, сказала, что им нужно расстаться? Пятнадцать? Опять все, как в книге. Оленька, любовь и боль сквозь пятнадцать лет. Нет, не Оленька. Кристина. Нет, не выдумка, не героиня книги или его иллюзий. Настоящая Кристина. И у нее есть муж, и есть ребенок, но почему же такая боль в глазах? Жалость? Он вспомнил – он урод, чье лицо покрыто шрамами, лежит в больнице и иногда ходит под себя. Кому он нужен?