– А как же твоя ненаглядная книга?
– А вот этот вопрос уже закрыт. Как только я стала твоим опекуном, то сразу подарила права на книгу благотворительному фонду, которым я управляю, и, так как в ближайшие двадцать лет я уходить никуда не собираюсь, никто без моего ведома с книгой сделать ничего не сможет. И деньги за переиздания пойдут на помощь молодым талантам, а не на твои развлечения.
– Чокнутая! Я ненавижу тебя! – чуть не взорвался Костя. – Ты загубила всю мою жизнь из-за этой книги!
Мать болезненно посмотрела на него.
– А я ненавижу твой снобизм! Я не понимаю, как, несмотря на все мои усилия, ты вырос тем, кем вырос. Ты должен был продолжить наш род. У тебя такой талант, о котором я и мечтать не могла, а ты его потратил на то, чтобы писать эту пошлость.
– А может, я вообще не хотел быть писателем! – закричал Костя, пытаясь подняться с постели, но сразу почувствовал головокружение и вновь опустил голову на подушку. Он пристально посмотрел матери в глаза. – Ты всю жизнь мне вдалбливала: ты талант, это твоя дорога, не давая никакого выбора. Разве ты не помнишь, как я принес тебе ту свою первую рукопись? Светлую, наивную повесть. Мне было пятнадцать. А ты рассмеялась, сказав, что мне не достигнуть никогда высот моего прапрадеда.
– Я пыталась тебя мотивировать! Это было лишь жалкое подражание…
– Нет, ты хотела меня унизить! И чувствовать власть надо мной! Ну что ж. А я не захотел остаться бледной копией. Я пошел своей дорогой. Нашел читателей…
– Да тебя никогда бы не начали издавать, не будь ты праправнуком Михаила Константиновского, – чуть не крича, прервала его Элен.
– Издавать бы, может, и не начали. Но покупать мои книги никто бы не стал, будь они такие бездарные.
– Ну что ж, ты, видимо, так ничему и не научился, – усмехнулась Элен. – Я думала, урок пойдет тебе на пользу.
– Ты уничтожила меня, – тихо произнес Костя, обессилевший от этого спора. – Я тебя породил, я тебя и убью. Этого хотела? Как у классиков?
– Нет, – покачала головой Элен. – Просто хотела, чтобы ты понял: не все в мире подвластно тебе. Есть вещи, идеалы, которые трогать не нужно. И история вернет все на круги своя.
– Не история. Ты.
– Историю делают люди.
– Даже если они лгут? Ты же нашла оригинал романа. Там все было не так.
– Историю делают люди, – повторила Элен. – И твой дед создал гениальную вещь, которая много лет спустя заставляет верить, что есть любовь светлая, вечная, бессмертная, и заставляет ее искать.
– Ее нет!
– Есть! И у тебя была. Кристина любит тебя много лет, а ты променял ее на череду бездушных шлюх. Твой дед учил тому, как пронести через все испытания одну любовь, как искать цель своей жизни, будь то писательство или что-то другое. А не тратить ее на сиюминутных наслаждениях, к чему призываешь в своих книгах ты. И я просто хочу сохранить его наследие.