Напротив него сидел пожилой мужчина и укачивал забинтованную руку здоровой рукой. Валерия приводила в порядок столик в процедурной, и иногда поглядывала с любопытством на мужчин.
– А если опять начнется нагноение? – сварливо поинтересовался мужчина.
– Не начнется, я прописал вам усиленный курс антибиотиков. Будете приходить каждый день на инъекции…
– А почему так сильно болит эта проклятая рука?!
– Потому что у вас воспаление, и мы только что очистили рану от гноя. Анестезия уже слабеет… Слушайте! Ну если вы так хотите находиться под постоянным наблюдением, нет проблем – выпишу вам направление в стационар, в районную больницу.
Филипп уже взял бланк направления, как мужчина снова заговорил:
– Не могу я в район – у меня тут дел полно!..
– Семен Семеныч, – вышла из процедурной Валерия. – Пойдемте, провожу вас, – приблизилась к нему девушка и взяла под руку. С несвойственной для женщины силой она заставила его встать со стула и не менее решительно вывела из кабинета.
– Фух! – с облегчением выдохнул Филипп и стер со лба пот.
Этот пациент, который на сегодня был последним, порядком утомил его. Сам не знает, чего хочет.
– Иногда с ними лучше не деликатничать, – вернулась Валерия. – Чаю? – вопросительно изогнула бровь.
– Не откажусь, – по привычке залюбовался девушкой Филипп.
Какая же она красавица! И с каждым днем кажется ему все краше. А каков характер – палец в рот не клади, оттяпает по локоть. Решительная, умная, сильная… И все в ее руках спорится. А какая она опытная медсестра! Что бы он без нее делал?
Филипп рассуждал привычно, как делал всегда. Его максимализм заставлял искать в людях прежде всего функции. Так было с Агатой. Милая девушка, хозяйственная, послушная. Он легко подмял ее под себя и начал лепить идеальную жену. С Валерией так не получалось. Она вдруг перестала укладываться в функцию “расторопная медсестра”.
А все потому, что стоило ему только засмотреться на фигуру Валерии, как тут же начинал сходить с ума от желания. В такие минуты Филипп забывал о том, что у него есть невеста. Умом он понимал, что нельзя жить с одной и мечтать о другой. Потому и держал себя в руках. Надеялся, что наваждение пройдет, но… запретный плод сладок.
Запрещая себе хотеть Валерию, Филипп все глубже погружался в чувственные фантазии. Вот и сейчас, стоило ей только повернуться к нему спиной и наклониться за чашками, как у него пересохло во рту. Да разве можно оставаться равнодушным, наблюдая за тем, как натянулся тонкий белый халат на ее округлостях? Как он пополз от движения вверх, задираясь так высоко, что еще чуть-чуть и станет видно запретное и сладкое… В брюках Филиппа моментально стало тесно, а в паху сладко заныло. И руки зачесались от желания прикоснуться к девушке.