Вот и новый гномик появился, странный какой-то — весь белый, и брови у него снежные, и вообще он так на меня глянул — сразу летать перехотелось. Потом этот белый коротыш швырнул в меня снегом и тут я поняла, что ору вовсе не во сне…
Всесоздатель, холодно-то как…
На кровати целый сугроб уместился, погребя под собой! Голову только заботливо снежком вокруг обложили, видимо чтобы сразу масштаб трагедии оценила.
И я оценила.
Так быстро я с кровати еще не соскакивала! За все свои девятнадцать лет — ни разу.
Зубы отстукивали чечетку, внутри сотрясало землетрясение, а передо мной коварно улыбался ректор.
— М-мороз М-мор-розович, раз-зве мож-жно т-так? А если я з-заболею?
Совесть в нем не взыграла.
— Ничего страшного, я лично займусь вашим лечением, — пообещал он.
М-м… не так уж и холодно. И вообще можно считать утренним ледяным душем, а закаляться для здоровья полезно.
— Не стоит утруждаться, — я просеменила мимо Мороза к двери. — У вас наверняка много дел. Спасибо, что разбудили.
Горячий душ необходим как воздух, иначе в самом деле заболею. Мой организм слишком чувствителен к подобным перепадам температур.
— Проспать в первый день… Липова, вы установили рекорд, — ректор подозрительно веселый.
Не люблю с утра довольных людей. Они угнетают.
— Мне за это полагается награда? Медаль, грамота, денежное поощрение? — я остановилась посреди гостиной.
Мороз хотел скрыть удивление, но не смог.
— Проспать занятия не повод для гордости, — суровости в его голосе не было, скорее попытка пробудить во мне чувство стыда.
— Я обязательно найду полчаса, чтобы погрустить об этом, — клятвенно пообещала, стоя в дверях ванной. — Простите, пожалуйста, мне надо собираться, иначе мое опоздание затянется. Или вы хотите пригласить меня на завтрак?
Ректор натянул на лицо внушительность и суровость.
— Скройся с глаз моих, Липова.
С огромным удовольствием удовлетворила просьбу Мороза и нырнула под горячие струи воды.
***
Монотонный нудный голос я оценила, стоя за дверью.
Сверилась с картой и расписанием — мой кабинет.
— … таким образом мы получаем уравнение, которое показывает, что наши действия приведут нас… — заунывно вещал профессор. — Опоздавшая, — констатировал он совершенно безучастно, продолжая подпирать подбородок рукой.
Я мило улыбнулась и заняла свободную последнюю парту.
Мужчина лет сорока в узких очках вздохнул.
— Липова, если не ошибаюсь?
Его голос вызывал единственное желание — спать, и судя по сонным лицам ребят не у меня одной, а я в кабинете всего две минуты нахожусь.
— Здравствуйте, я Варвара Липова, — дружелюбно улыбнулась всем, включая профессора… Даронина. В расписании написано.